Но давайте посмотрим на некоторые из самых серьезных обвинений в адрес Путина и его России. Под правильным углом зрения мы увидим, что они подверглись некоторой несправедливой критике.

Во-первых, критики винят Путина за состояние российской экономики. Многие отмечают господствующую коррупцию в России и тот факт, что богатство сконцентрировано в руках нескольких избранных. (Правда, но данные показывают, что за последние 20 лет разница между доходами граждан также выросла в США и Великобритании). Коррупция действительно является проблемой в России и может тормозить экономический рост. Но давайте вспомним, что Путин получил в наследство, став президентом в 2000 году, — бедственное наследие эпохи Ельцина.

При Борисе Ельцине Россия открыла двери западным экономистам и последовала их рецепту «шоковой терапии» для лечения экономических заболеваний в виде программы жесткой экономии, призванной контролировать инфляцию, увеличивая процентные ставки и налоги, а также сильно сокращая государственные социальные программы. В результате российский ВВП сократился в два раза, безработица взлетела, а предпринимаемые меры не смогли удержать инфляцию. Более того, гиперинфляция уничтожила сбережения миллионов обычных россиян.

Другой взгляд на российскую экономику озвучил Дональд Кендалл (Donald Kendall), бывший председатель правления и один из основателей PepsiCo:

«Я связан деловыми отношениями с Советским Союзом и Россией с 1959 года, и Путин представляет лучшее руководство, которое когда-либо было у страны. Компания PepsiCo крайне довольна тем, что Россия является наши крупнейшим международным рынком. Компания планирует инвестировать в Россию один миллиард долларов в ближайшие два года, доведя сумму за десятилетие до 10 миллиардов».

оложительному отзыву об иностранных инвестициях господина Кендалла вторят многие компании, среди которых GE, Cisco, Nokia, Unilever и Siemens.

Во-вторых, существует образ Путина, представляющий его олицетворением авторитарности. Конечно, Путин не является «скандинавским демократом», согласно знаменитой фразе моего друга, политолога Майкла Мандельбаума (Michael Mandelbaum). Но опять же мы должны обратиться к фигуре Ельцина. Политическими последствиями его авторитарной экономической политики стали зашедшие в тупик отношения между законодательной и исполнительной властью, что парализовало государство. Ельцин попытался распустить законодательную власть парламента приказом и в приступе отчаяния призвал армию атаковать здание парламента, что привело к 500 погибшим и более тысячи раненых.

По сравнению с достижениями Ельцина, нельзя ли воспринимать фигуру Путина как большой скачок вперед вместо того, чтобы считать его возвращением к авторитаризму?

В-третьих, у нас есть образ Путина – ультранационалиста. Он не может выиграть. Например, с одной стороны, его критикуют за покупку верности Чечни и других республик Северного Кавказа обильными субсидиями. Действительно, чеченский лидер Рамзан Кадыров — неприятный персонаж, но стоит ли осуждать Путина за то, что он пытается удержать Россию единой? США бились в кровавой гражданской войне именно за это.

Существует и другой ключевой фактор: стратегическое положение Кавказа, крайне нестабильного и потенциально готового для экстремистских сил джихадистов с юга.

Едва ли в интересах российской безопасности было бы просто отрезать республики Кавказа.

С другой стороны, когда Путин оглашает свой интернационалистский план, его вновь подвергают серьезной критике, как, например, после его октябрьского предложения по созданию Единой экономической зоны, состоящей из России, Белоруссии и Казахстана. Может быть, это неосуществимая мечта, но стоит ли его осуждать за попытки найти способ облегчить мировой экономический кризис и наметить возможность создания, как он это называет, «эффективной «связки» между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанском регионом»?

У меня остается два тревожащих вопроса. Первый: почему Западу так трудно понять точку зрения России и Путина?

Москва действительно считает, что у нее есть основания для опасений по поводу того, как относятся к России. Это факт, что Михаил Горбачев почувствовал себя преданным Соединенными Штатами и Западом, когда они нарушили обещание 1990 года не расширять НАТО к границам России в обмен на согласие Москвы на объединение Германии.

Добавьте к этому горькую пилюлю американской поддержки цветных революций в бывших советских республиках: в 2003 году- в Грузии, в 2004 году — на Украине и в 2005 году — в Киргизии, а с этими соседями у России все еще сильны стратегические и эмоциональные связи.

Существуют также отчетливые двойные стандарты в том, как Запад оценивает Косово с одной стороны, и Южную Осетию — с другой. В случае с последней американцы помогли Косово получить независимость от Сербии, в то время как США продолжают воспринимать требующую независимости Южную Осетию как часть территории Грузии. В конце концов, Россия точно помнит угрозы по поводу размещения системы противоракетной обороны в Чехии и Польше во времена Буша-младшего.

Второй тревожащий вопрос: почему для России планка всегда установлена так высоко? Чуть выше я отметил, что критика неравномерного распределения доходов может с тем же успехом быть направлена на западные страны. Согласно данным ООН и ЦРУ, Соединённые Штаты обладают большим процентом неравномерности распределения доходов, чем Россия. Другим примером двойных стандартов является то, что, несмотря на китайский растущий национализм и прискорбные данные по правам человека, мы давно приняли Китай как торгового партнера.

С другой стороны, несмотря на недавно озвученные заверения, что Россия будет принята во Всемирную торговую организацию, страна все еще попадает под действие поправки Джексона-Вэника, принятой Конгрессом США. Поправка является анахронизмом времен холодной войны, которая ограничивала американскую торговлю со странами, препятствующими эмиграции. Поправка была введена по отношению к СССР 37 лет назад как наказание за, как полагают, давно уже отмененные ограничения на еврейскую эмиграцию.

Россия – это молодое государство, которому всего 20 лет. Давайте поймем трудности, с которыми оно сталкивается, наберемся терпения и вместе с этим ограничим свою критику, а также пожелаем Путину и его стране успехов, потому что хорошие отношения с Россией гораздо лучше для США и Запада, чем их альтернатива.

Дэвид Спиди — директор программы глобального взаимодействия Совета Карнеги.

Дэвид Спиди
Источник: ruska-pravda.com