Иногда оптимисты удручают не меньше пессимистов, ноющих, что «из этой страны пора валить». Иллюзии рассеялись? Надежды на «маленькую оттепель сверху» похоронены? Все осознали, что остается единственный путь — путь борьбы с режимом? Как же! Не хватайтесь за сердце, когда очень скоро вы увидите известных статусных либералов (в том числе и из бывших «демократов первой волны»), устремляющих свои микроскопы на выискивание «либерального реформаторского потенциала» у Владимира Владимировича Путина.

Конечно, какая-то часть умеренных либералов радикализируется. Нельзя сбрасывать со счета и такие чисто человеческие эмоциональные мотивы, как обида, унижение, разочарование. Но, уверяю вас, желающих продолжать «вызывать дух Александра II» заклинаниями о том, что сама история возложила на Путина небывалую миссию освобождения страны от путинизма, найдется более чем достаточно.

Для правых либералов это естественно. Их духовное родство с путинизмом вполне очевидно. Крайне идеологизированные фанатики «дикого капитализма», они никогда не ставили под сомнение два краеугольных камня ельцинско-путинской системы: захват основных экономических ресурсов страны группой «эффективных менеджеров» (действительно вполне эффективных в деле захвата и удержания собственности) и отказ государства от большей части своих социальных обязательств.

Это для них и есть либерализм. Тотальная коррупция, полицейский произвол и попрание гражданских прав, жульничество с выборами могут вызывать у них некоторое эстетическое отторжение, но не более. В иерархии ценностей правых либералов все эти вещи производные, а не главные.

Однако недалеко от правых либералов ушел и статусный либерализм в своей левой, «социальной» ипостаси. Когда основатель партии, провозгласившей себя единственной хранительницей чистоты подлинно демократических традиций, на упрек в том, что его фракция в Думе голосовала за закон, фактически запретивший референдумы, отвечает аргументами из арсенала сурковской концепции «управляемой демократии» (мол, нельзя допустить, чтобы одна часть общества боролась против другой его части) — это уже за гранью всякого приличия. Вопрос о постперестроечном российском либерализме можно закрывать.

Респектабельный, умеренный либерализм 90-х годов во всех своих разновидностях — глубоко антидемократическое течение, ориентированное на решение всех вопросов исключительно путем «согласия внутри элит». Он не помышляет ни о чем кроме как быть верноподданнической «оппозицией Его Величества» при бандитской власти. Только правые либералы говорят об этом открыто, а «социальные либералы» маскируют демократической риторикой.

Пока само понятие «либеральной оппозиции» будет ассоциироваться с людьми, мечтающими лишь о том, чтобы при первой возможности сговориться с правящей кликой за спиной народа, хоть сколько-нибудь демократически настроенная часть общества за такой оппозицией никогда не пойдет, какие бы правильные слова та ни говорила.

Глубоко ошибочны призывы к радикальным демократам «протянуть руку умеренным» и утверждения, что любая оппозиционная коалиция должна подстраиваться под самую «тихоходную» свою часть. Прежде всего потому, что ни на какой союз с радикальной оппозицией статусная умеренно-либеральная фронда сейчас не пойдет сама. В той аппаратной борьбе, рамками которой ограничиваются придворные либералы, дружба с радикалами веса не прибавляет, зато явно дискредитирует в глазах тех «конкретных пацанов», увещевать которых пытаются умеренные. Никогда не надо напрашиваться. Сами придут и сами предложат. Сегодня нужны не радикалы, держащие равнение на умеренных, а умеренные, поневоле ставшие радикальными. Таких можно и принять. Разумеется, это не относится к тем, кто все последние годы входил в состав властной корпорации даже в качестве холуя или бухгалтера.

Сложившаяся в России бандитско-олигархическая форма собственности в принципе несовместима с политической демократией. И страна не продвинется к демократии, пока эта форма собственности не будет ликвидирована хирургически, то есть путем экспроприации. Вопрос о том, что с этой собственностью делать дальше, пусть решает Учредительное собрание после ампутинизации. И пусть в нем конкурируют либеральная концепция «отнять и поделить» (концепция переприватизации) с государственнической концепцией «отнять и больше не делить». Возможно, между ними будет достигнут какой-то компромисс относительно того, в какой части делить, а в какой нет. Но то, что собственность у олигархов должна быть именно отнята, необходимо проговорить еще «на берегу».

На этой основе радикально-демократическая оппозиция могла бы попытаться достичь широкого политического соглашения с КПРФ. Это соглашение могло бы включать в себя либо выдвижение единого кандидата на президентских выборах, либо хотя бы публичное обещание взаимной поддержки в случае второго тура. КПРФ, если бы она того пожелала, легко могла бы найти кандидатуру, приемлемую для радикальных демократов (например, Елена Лукьянова). И если бы такое соглашение состоялось еще до думских выборов, не допущенные до них радикальные демократы могли бы призвать своих сторонников голосовать за список КПРФ (какие-никакие ВЫБОРЫ).

К сожалению, заскорузлая зюгановская команда как всегда позаботилась о том, чтобы сделать такой сценарий невозможным. Одним из кандидатов от КПРФ в Думу выдвинут пиит, пламенный борец с «жыдами», по сравнению с которым сам генерал Макашов кажется лапушкой. Другой кандидат от КПРФ — небезызвестный «капитан Крюк» и идеолог «нового дворянства», в недавнем прошлом один из начальников спецслужб нынешнего «антинародного режима», а в более отдаленном прошлом — исполнитель позднесоветских посадок диссидентов. С тех пор он не выдавил из себя даже сдержанного сожаления о том, что тогдашние руководители государства не смогли найти иные способы общения с оппозицией. Напротив, он не раз демонстрировал, что считает проводившуюся тогда политику правильной.

В политике часто приходится преодолевать брезгливость, но у всего есть предел. Можно иметь дело с наследниками РСДРП(б), но не «Союза русского народа». Искать «здравомыслящие элементы» в окружении Зюганова все равно что искать их в окружении Путина. Между тем фактическая монополия КПРФ на лозунги национализации позволяет группе Зюганова удерживать под своими знаменами многих людей, озабоченных не «жыдовским засильем», а реальной социальной несправедливостью.

Так отбейте, уведите у Зюганова эту часть его электората! Оставьте его в политическом болоте с кучкой пещерных антисемитов и отставных силовиков! Что же от этого удерживает? А удерживают сохраняющиеся надежды на некий компромисс с правящей бригадой: она бескровно уходит от власти в обмен на гарантии сохранения нажитого непосильным трудом на галерах. Но нашим ли клептократам не знать, что единственной гарантией сохранения их собственности и свободы является власть? И даже на Западе их боятся тронуть лишь до тех пор, пока они круты у себя дома и имеют возможность распоряжаться ресурсами огромной страны.

Пока власть и сила у них, ни в каких дополнительных гарантиях они просто не нуждаются. Когда же они власть потеряют, ничьи обещания не смогут их ни от чего гарантировать. Так что подобная сделка вряд ли возможна. «Воровского парохода» не будет.

Александр Скобов
Источник: grani.ru