Тому, кто хочет понять, как живут российские мусульмане, следует лучше всего посетить в одну из пятниц приблизительно в полдень крупнейшую в Москве мечеть, расположенную на Проспекте мира. Но в этом время, скорее всего, будет невозможно подойти к окрашенному в бирюзовый цвет молельному дому, находящемуся рядом с олимпийским стадионом. На большом расстоянии от входа в мечеть готовящиеся к молитве верующие используют каждый свободный сантиметр земли. Среди них мужчины различных возрастных групп, некоторые из них кавказского вида, но большинство с азиатскими чертами лица, и все они расстилают на земле свои коврики, планы города и разрезанные пластиковые пакеты в тот момент, когда муэдзин призывает их к пятничной молитве. Самые смелые в холодную погоду снимают даже обувь и кожаные куртки, прежде чем встать на колени на своих импровизированных молельных ковриках. Они хотят совершить по всем правилам самую важную молитву мусульманской недели даже при неблагоприятных погодных условиях.

Нет места для молитвы

В Москве действуют всего четыре мечети для примерно двух миллионов мусульман. Места для всех не хватает. Во время больших праздников, в том числе и по окончании месячного поста на праздник ураза-байрам, который в последний раз отмечался в сентябре, собрание верующих напоминает массовую демонстрацию. Сотни полицейских охраняют улицы в районе мечети в тот момент, когда верующие совершают там свои молитвы. Среди них в течение уже трех лет постоянно появляется Эшат – спортивного вида молодой человек из северокавказской Республики Дагестан. Ему 24 года, и, как многие кавказцы или выходцы из Центральной Азии, он приехал в Москву в поисках заработка. Он работает каменщиком на большой стройке. Свою фамилию Эшат не хочет называть – скорее всего, он работает без оформления документов. «Недостойно молиться в таких условиях», — жалуется молодой человек.

Уже давно российские мусульмане требуют от города выделения участка земли для того, чтобы построить дополнительные молельные дома и мечети – в идеальном случае до 40 зданий, однако ни город, ни центральное правительство до сих пор не одобрили ни одной стройки. «Они все время обещают, но мы не видим никаких результатов», — разочарованно говорит имам Хасан Хазрат. Этот бородатый 75-летний мужчина в белом тюрбане работает в Москве в качестве имама уже в течение 20 лет — с момента развала Советского Союза. В будние дни он сидит у себя в офисе, расположенном недалеко от так называемой Исторической мечети. Люди, тихо говорит священнослужитель, привыкли к тому, чтобы молиться вне стен мечети, но это неприемлемо. В городе существуют тысячи православных церквей, тогда как количество мечетей является просто смехотворным.

Праворадикальные противники

Прошлой зимой казалось, что строительство мечети для 3000 верующих скоро начнется. Мусульманское сообщество подготовило все необходимые для этого документы. Однако против строительства выступило гражданское движение, состоящее из местных жителей. Они проводили демонстрации и собирали подписи на выделенном участке в районе Текстильщики. После этого городские власти отозвали выданное ранее разрешение. «Мы, мусульмане, являемся частью этой страны», — возмущенно говорит Хазрат. Существуют противники ислама, и с этим ничего нельзя поделать, однако, по крайней мере, политики должны быть на стороне мусульман, отмечает он.

Михаил Бутримов — один из тех, кого имам мог бы назвал бы противником ислама. Его организация «Мой двор» остановила строительство мечети, и он гордится этим. Этот молодой юрист с короткой стрижкой с удовольствием показывает журналистам зеленую строительную площадку на юго-востоке Москвы. «Вот там, за гаражами, должна была стоять мечеть», — говорит он. 40-метровый минарет достигал бы высоты пятиэтажного дома. «Во время мусульманских праздников здесь все было бы заполнено верующими, и даже пожарные машины не смогли бы проехать», — говорит он. Бутримов подчеркивает, что для него и других жителей этого района главное состоит в том, чтобы сохранить существующий здесь парк.

Вежливый активист категорически отрицает националистическую или ксенофобскую мотивацию в своих действиях. Однако, по данным центра по изучению расизма «Сова», он поддерживает тесные контакты с такими ультранационалистическими организациями как партия «Народная воля». Самая большая проблема Москвы состоит в ее перенаселенности, считает Бутримов и имеет в виду при этом рост количества иммигрантов. Когда в конце поста 17 000 мусульман собираются в центре города для молитвы, то это, по его мнению, провокация. «Они хотят нас запугать». Он также сомневается в правильности официальных данных о количестве мусульман. Никто их не считал, говорит Бутримов. Поэтому никто, по его мнению, не имеет права говорить о том, что четырех мечетей недостаточно.

Количество проживающих в России мусульман, действительно, не совсем ясно. Во время последней переписи, проведенной в 2002 году, было официально зарегистрировано 14,5 миллиона мусульман. С учетом высокой рождаемости и миграции мусульманских рабочих демографы исходят из того, что их сейчас 20 миллионов. Компактно они проживают на Северном Кавказе, где их количество превышает 90%. На Волге, в Республиках Татарстан и Башкортостан, исповедующие ислам татары и башкиры составляют более половины населения.

В России не существует единого, постсоветского ислама. На Волге еще 1500 назад поселился тюркоязычный народ татары, который в 1552 году был покорен российским царем Иваном Грозным. Татары мирно сосуществуют со своими русскими соседями, они исповедуют просвещенную форму ислама по образцу современной Турции. Для столицы Татарстана вполне нормально, если молодая женщина изучает право и не покрывает платком голову, хотя на некоторых улицах заметны халяльные кафе и магазины исламской одежды. Казанский мулла Шагабуддин Марджани еще во второй половине 19-го века в своих проповедях говорил о том, что мусульмане для того, чтобы добиться успеха в жизни, должны знать не только Коран. Это движение называлось джадидизм — в соответствии с арабским словом «джадид» (новый). В начале 1990-х годов в этой богатой нефтью республике появились миссионеры из Саудовской Аравии, цель которых состояла в том, чтобы сделать привлекательным для татарской молодежи новое, радикальное толкование ислама. Но они добились лишь незначительного успеха.

Религиозное разнообразие

Совершенно иная ситуация складывается в одном из беднейших регионов России – на Северном Кавказе, где на одной территории проживают десятки национальностей. Этот регион только в середине 19-го века был окончательно присоединен к Российской Империи. После развала Советского Союза северокавказские народы пытались добиться независимости. Если первая чеченская война, начавшаяся в 1994 году, была классической войной за независимость между чеченцами и российскими солдатами, то вторая война, начавшаяся в 1999 году, превратилась в религиозно мотивированную борьбу, целью которой было создание наднационального исламистского государства – северокавказского «эмирата». Дагестанский проповедник Багауддин Кебедов в 90-е годы распространял исламские идеи в этом регионе. Молодежь, группировавшаяся вокруг него, отвергала суфистский ислам, занимавший до этого господствующее положение на Кавказе. Вместо этого они обратились к «чистой вере» салафитов (или ваххабитов), ориентировавшихся на арабский мир.

В результате этот регион подвергался все большей и большей исламизации. Сегодня здесь действуют строгие правила в одежде, а также в области нравственности. Появление курящей молодой женщины на улице в столице Чечни Грозном было бы скандалом. После окончания Второй Мировой войны сопротивление российским силам правопорядка в этом регионе никогда не прекращалось. В дополнении к каждодневным актам террора в регионе повстанцы с начала нового тысячелетия для привлечения внимания к своим проблемам с прискорбной регулярностью стали устраивать взрывы бомб и в других частях России, в том числе и в Москве. В конце января этого года террорист-смертник из Ингушетии взорвал себе в московском аэропорту Домодедово, в результате чего погибли 36 человек. Поэтому для многих русских образ мусульманина связан прежде всего с терроризмом.

Официальные лидеры мусульманского сообщества называют террор преступлением. Они подчеркивают мирный характер их религии. Однако некоторые религиозные лидеры, в том числе и председатель Совета муфтиев Равиль Гайнутдин, считает, что экстремизм и ксенофобия представляют собой значительно большее препятствие на пути развития страны, чем кавказский террор. На одной из мусульманских конференций, где обсуждались вопросы ксенофобии, он заявил, что сегодня источник самой большой опасности находится не на Кавказе, а в Москве, где тысячи молодых людей скандируют направленные против кавказцев праворадикальные лозунги.
Гайнутдин имеет в виду беспорядки, которые произошли в декабре прошлого года, когда возбужденные русские и экстремисты после убийства футбольного болельщика устроили в центре Москвы настоящую охоту на кавказцев и выходцев из Средней Азии. Это событие, названное либеральной прессой погромом, не является единственным. В течение многих лет правозащитники отмечают постоянный рост праворадикальных правонарушений, связанных с применением насилия. В 2008 году мусульмане выступили с предложением о создании в Москве чисто мусульманского района в пригороде Бутово. Представители службы безопасности должны были бы в таком случае защищать жителей от нападений.

Беспомощные политики

Российское руководство постоянно говорит о мирном многонациональном государстве и гармоническом сосуществовании религий. Президент Дмитрий Медведев в феврале этого года после теракта в аэропорту призвал к тому, чтобы всеми силами поддержать мирный ислам и одержать победу в идеологической борьбе с радикалами. Надо создать мусульманам возможность для отправления религиозных обрядов, а также предоставить трибуну для мусульманских священнослужителей, подчеркнул он. Однако государство и его органы управления постоянно принимают противоположные по своей направленности и дискриминационные по своему характеру действия. Так, например, один из главных российских следователей предложил в целях профилактики снять отпечатки пальцев у всех жителей Северного Кавказа. На основании закона об экстремизме была запрещена основополагающая исламская литература. Члены правительства Москвы в прошлом году попытались ввести кодекс поведения в столице, запрещающий приготовление шашлыка, использование родного, а не русского языка, а также убийство в общественных местах жертвенных животных.

Глава Совета муфтиев Гайнутдин убежден в том, что отношение русского большинства и правительства к мусульманам может вызвать опасный конфликт, который, как бомба с часовым механизмом, рано или поздно взорвется. «Ислам пришел на эту землю еще до того, как Россия приняла христианство, — говорит он. – К сожалению, многие православные считают, что только потому, что они составляют большинство, Россия якобы является православным государством». На самом деле, русская православная церковь, к которой относятся и руководители государства, получает все больше влияния в политике, обществе, и даже в искусстве и культуре. Хотя официально она не считается государственной религией, тем не менее фактически русская православная церковь является доминирующей религией. Православная церковь получает финансовую поддержку от таких государственных концернов как Газпром, она занимает особое место на телевидении, а с 2005 года у нее есть свой собственный телеканал. Тем не менее на этом поле мусульмане пытаются не отставать. В апреле должен был начать свое вещание исламский телеканал.

Нет единого представительства

Существенный недостаток мусульман в сравнении с православными состоит в том, что до последнего времени у них не было общего голоса, который выражал бы их интересы. В стране существуют четыре крупные религиозные организации: Центральное духовное управление мусульман, Совет муфтиев России, Координационный центр мусульман Северного Кавказа и Российская ассоциация исламского согласия, которая была недавно создана и которую Гайнутдин называет «искусственной организацией». Вместе с тем члены Центрального духовного управления мусульман оспаривают руководящую роль Гайнутдина и бойкотировали, например, конференцию в марте этого года, которая была посвящена вопросам борьбы с ксенофобией.

Ведущие российские политики Медведев и глава правительства Владимир Путин ведут себя в целом сдержанно, но дружественно в отношении мусульман, однако советник президента по внутренней политике Алексей Гришин резко отреагировал на обвинения Гайнутдина в расизме. С мусульманами вообще не существует никаких проблем, заявил он несколько недель назад. По его словам, они пользуются в России полной свободой, тогда как «отдельные мусульманские лидеры пытаются оправдать свое бездействие экстремизмом и исламофобией». Государство, по словам Гришина, оказывает мусульманам моральную и материальную помощь. С 1991 года в стране было построено почти 7000 мечетей. Он считает, что мусульмане должны перестать заглядывать в кошелек своих соседей.

источник:inosmi автор Анн-Дорит Бой