Мифы советского периода



В 1917 году к власти пришла партия большевиков. С начала 1920-х годов большевики начинают планомерно переписывать всю историю предшествующего периода. И переписывают ее так, что просто страшно становится.
Миф об ужасах «допетровской Руси» большевики не отрицали, но дополнили новой порцией мифов об императорском периоде истории России, о Российской империи.


В сущности, они стали относиться к России императорского периода так же, как в императорский период к допетровскому: как ко времени полного мрака, дикости и тупости.

По их версии, политика царизма всегда и во всем была антинародной, преступной и деспотической. Якобы «тиранический царизм» и «реакционное дворянство» только и делали, что душили народ и подавляли малейшие ростки свободомыслия, политической свободы и любые «прогрессивные» идеи.
Это – черный миф «в квадрате». В мрачные тона оказались окрашены не только XVI–XVII века, но, по сути, вся история России от монголо-татарского ига до Николая II. Риторика тех лет и описание военных событий того времени: «Генерал взял Ленкорань, положив на стенах несколько сот крепостных мужиков, наряженных в солдатские шинели».

Ни намека на героизм, но наоборот, читатель сочувствовал иноземцам и возмущался беспощадности, коварству и жестокости русских. Где, в какой стране вы найдете такое отношение к собственной армии и собственным достижениям?! Ни в какой! И это не самый вопиющий пример.

Покровский в «Кратком курсе истории России» позволял себе называть и царей, и генералов «негодяями», «идиотами», «скотами» и «уродами». А слуг «проклятого царизма» – в лучшем случае «обманутым стадом».

По Покровскому, Николай I – безграмотный солдафон. Якобы царь плохо различал буквы и больше всего любил слушать барабанную дробь – ничто другое его не волновало.

Александра III большевики объявили алкоголиком, Николаю II прочно приклеили кличку «кровавый» и даже победу 1812 года считали ошибкой – ведь и тут оболваненный народ воевал за укрепление власти своих же собственных помещиков.

Отношение к важнейшим вехам национальной истории иллюстрирует отрывок из одного «пролетарского» поэта:

Я предлагаю – Минина расплавить,
Пожарского…
Зачем им пьедестал?
Довольно нам
Двух лавочников славить,
Их за прилавками
Октябрь застал.
Случайно
Им мы не свернули шею.
Я знаю, это было бы под стать.
Подумаешь,
Они «спасли Расею»!
А может, лучше было б не спасать?


Далеко не так уж безвредны и тексты одного из кумиров либеральной интеллигенции Д. Хармса, в которых описывается Иван Сусанин. Какое высокомерное отвращение во всех этих «бояринах Кувшегубах», в сценах, где глупый Иван Сусанин поедает собственную бороду, под окрик «боярина Кувшегуба»: «Гляди, яко твоя брада клочна».

Даниилу Хармсу смешны оба – и Сусанин, и боярин – смешны просто потому, что они оба – русские «представители» XVII столетия. Если для Загоскина и Карамзина это был век интересный и романтичный, то для Хармса это век смешной, нелепый и дикий.

До конца 1930-х годов русофобия вообще была частью официальной политики СССР. Луначарский в одном из своих циркуляров по Наркомату народного образования писал коротко и ясно: «Нужно бороться с этой привычкой предпочитать русское слово, русское лицо, русскую мысль…»

Прямо как в стихах уроженца Житомира Александра Ильича Безыменского:

Расеюшка-Русь, повторяю я снова,
Чтоб слова такого не вымолвить век.
Расеюшка-Русь, распроклятое слово
Трехполья, болот и мертвеющих рек…
Как же тут не порадоваться, что эта отвратительная страна
Околела? Умерла? Сдохла?
Что же! Вечная память тебе!
Не жила ты, а только охала…


Парадоксально, но в период становления и развития СССР большевики подчеркивали, что русский народ – это имперский народ. Народ – завоеватель. И тем самым – плохой и порочный.

Вроде бы большевики были интернационалистами и строили общество, в котором угнетение народов невозможно. Но формула, восходящая еще к де Кюстину, довлела над ними как комплекс вины.

«Россия – тюрьма народов» – от этого комплекса вины пытались избавиться в Советском Союзе, определяя национальную доктрину СССР так: «…Интернационализм со стороны „великой“ нации должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы то неравенство, которое складывается в жизни фактической». «…Лучше пересолить в сторону уступчивости и мягкости к национальным меньшинствам, чем недосолить».
Признаемся себе: это закладывало основы будущего распада СССР. Уверены, что предпосылки для этого были заложены еще в доктрине «Право наций на самоопределение».

В каждой из 14 Советских республик была своя Академия наук. У всех, кроме Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Все республики имели свои столицы. Кроме РСФСР, столицей которой была общая для всех столица СССР – Москва.

Всякий живший в СССР хорошо помнит, какие сложные чувства испытывал всякий, приезжавший из российской глубинки в «республики» – «национальные окраины» – особенно в Грузию, Армению или республики Прибалтики.
Путешественника на трассе из Брянской области РСФСР в Сумскую область Украины ждали не менее сильные впечатления: возле скромной таблички «УССР» кончался разбитый проселок, начиналась прекрасная асфальтированная дорога, осененная высокими тополями…

Причина этих явлений проста: Россия, в ущерб своей экономике, стала донором для национальных окраин. Я далек от местечкового шовинизма, но сухая экономическая статистика покажет любому интересующемуся, что целые промышленные районы в Средней Азии, на Кавказе и в Казахстане построены на средства «Центра», то есть в первую очередь России. И руками в первую очередь русских рабочих.

О Гражданской войне

Начиная с 1930-х годов советская историография «слегка» подправила историю партии большевиков и Гражданской войны. Из истории убрали «неудобные» факты: и немецкие денежки, и систему заложников, и лозунги мировой революции, в которой России отводилась лишь третьестепенная роль «детонатора». Из официальной истории Гражданской войны полностью «изъяли» всю систему ограбления России, всю чудовищную жестокость системы массовых расстрелов, заложников и круговой поруки.

Кадр из фильма «Волга-Волга».
Любовь Орлова – наша Мэрилин, воплощение «Большой советской мечты»

Даже создатель Красной Армии Лев Троцкий исчез из официальной историографии, а народные вожди типа Щорса или Чапаева были подняты на щит и объявлены «образованными» красными командирами. Эти два покойника уже не могли возмутиться тому, что их превращают в нелепую икону.


Фильм «Чапаев» – пример гениального политического «пиара».

Но после его выхода на экраны говорить об истории Гражданской войны в терминах исторической науки уже не представляется возможным. С этого момента начинается новый этап советского мифотворчества. Хотя стоит отметить, что этот миф, скорее, позитивный.

Отмывая кровь и грязь, советские историки творили миф о власти, приход которой означал не гибель исторической тысячелетней Руси-России, а «всего лишь» некий крутой перелом в ее истории.

Фильмы «Волга-Волга» и «Кубанские казаки» формировали положительный образ страны. Страны, в которой хорошо и приятно жить. Устами советских историков «заговорила народная Россия».

«Классические русские историки рассматривали всю историю России с иностранной точки зрения, и 1917 год…явил собой классическое доказательство того, что средний профессор понимал русскую историю хуже среднего крестьянина. Знал ее, конечно, лучше, но не понимал по существу ничего».
Очень точное определение.

Переворот Сталина

Рассмотрим, как создавались положительные советские мифы. Для того чтобы осуществить идею «СССР», необходимо было вовлечь народ в процесс строительства государства, сделать этот народ – главным героем, главным действующим лицом великой разворачивающейся драмы. Для этого необходимо было пересмотреть отношение к этому самому народу.

Это означало отказ от идеологии немедленной мировой революции в пользу построения социализма в одной отдельно взятой стране. Такая позиция требовала заменить призывы к интернациональной солидарности трудящихся призывами совсем иного порядка: призывами к солидарности исторической, национальной, религиозной. Сейчас трудно представить себе, насколько глубоко И. В. Сталину удалось видоизменить прежнюю советскую идеологию, внести в нее качественно новые элементы.

В 1936–1937 годах совершился громадный по значимости идеологический переворот.

До 1936 года даже имам Шамиль или племенной вождь в Казахстане, воевавший с Российской империей, Кеннесары Касымов, объявлялись «прогрессивными» борцами с «тюрьмой народов». С точки зрения ученых школы историка-большевика М. Н. Покровского даже басмачество – это «прогрессивное национально-освободительное движение». Термин Покровского «военно-феодальный империализм» вызывал восторг у Ленина и его «гвардии». Книга Покровского «Русская история в самом сжатом виде» вышла с предисловием Ленина, где он писал о том, что эту книгу надо перевести на иностранные языки, а в СССР сделать школьным учебником.

До конца 1930-х годов колониализм рассматривался как абсолютное зло, однако постепенно он превращался в зло относительное, и со временем полагалось уже отмечать «положительные стороны» присоединения народов и стран к Российской империи (говорилось, разумеется, – «к России»).

До конца 1930-х годов даже само слово «Русь» считалось контрреволюционным и было фактически запрещено. Придавать слишком большое значение русской истории, русскому языку, русской культуре, вообще всему русскому стало чем-то недостаточно идейным и очень подозрительным.

Русский народ объявлялся народом-завоевателем, который угнетал другие, завоеванные им народы. В книгах, выходивших в то время, обязательно подчеркивалось, скажем, что буряты были хорошие, а завоевавшие их казаки – преступники и убийцы.

В книге А. П. Окладникова, посвященной присоединению Бурятии к России[108] живописуются чудовищные зверства «карателей и колонизаторов». То же самое – в книгах того времени о присоединении Грузии, Средней Азии или Северного Кавказа.

«Русский народ с 1918 по самый конец 1930-х годов рассматривался как неполноценный, зараженный великодержавным шовинизмом и подлежащий перевоспитанию. А слова „русопят“ и „кондовая Русь“ стали очень обычными для обозначения всех, кому „интернационализм“ хоть немного не нравился».
«Реабилитация» русских началась с 1936 года и завершилась в конце 1940-х рассказами о «великом русском народе».[110] Происходила эта реабилитация в такой форме: стали объявлять «прогрессивными» не вождей национально-освободительных движений, а собирателей русских земель. Теперь и Александр Невский, и русские цари XVI–XVII веков, и царские военачальники императорского периода становились «прогрессивными».

«Реабилитация» Петра I и Ивана Грозного началась с выхода художественных произведений и фильмов.
А вспомните целую серию талантливых художественных фильмов, «вдруг» вышедших на советский экран в конце 1930–40-х годов: «Александр Невский», «Адмирал Нахимов», «Адмирал Ушаков», «Кутузов», «Суворов»! Прекрасно скроенные талантливые (а в случае с «Александром Невским» – гениальные!) произведения уверенно утверждали новые положительные мифы о выдающихся государственных и военных деятелях дореволюционной России.

На волне этой реабилитации появилось новое и симпатичное: начали издаваться популярные и художественные книги о тех, кого почти не замечали в царской России: о Лисянском и Крузенштерне, открывателях Антарктиды, об освоении русскими людьми Русской Америки, о Циолковском и Мичурине, о Пржевальском и Кулибине…
Впрочем, нет смысла даже пытаться перечислять все эти книги, ведь речь идет о десятках и сотнях их.

Сейчас большая часть этих книжек оказалась в спецхранах как «морально устаревшие» и «невостребованные». А жаль…

В СССР начал создаваться положительный миф о России. Создавали его непоследовательно, коряво, и слишком явно он был привязан к коммунистической идеологии. Но он начал формироваться, и это давало свои результаты! Блестящие, надо отметить, результаты!

Мифы о России: Англия, Германия

Было бы странно, если бы становление СССР не породило новых политических мифов о России за границей.
Первые из них ввел еще У. Черчилль в 1918 году. Так сказать, «Это все придумал Черчилль / В восемнадцатом году». Обосновывая необходимость интервенции, он объяснял британцам, что они воюют с народом, который всегда противостоял Европе. Если они не победят, то Россия рано или поздно завоюет и их самих…

Кадр из фильма В. Пудовкина «Суворов».

Генералиссимус был одинаково эффективен: с турками, французами, восставшими поляками или пугачёвцами
Гитлеровская Германия породила свои политические и исторические мифы о России. Эти мифы, в частности, выразились в знаменитом «пропуске в плен»: советским солдатам советовали идти сдаваться со словами: «Бей жида-политрука, морда просит кирпича».

Потрясает фильм «На востоке», в котором убитый «комиссар» изображается с рогом на затылке. С самым натуральным рогом, как у динозавра.

Гитлеровская пропаганда была поразительно тупой и примитивной, она скорее смешила, чем пугала Россией. К тому же вскоре наступил 1945 год, история не предоставила пропаганде Геббельса реализоваться в полную силу. Политические мифы о России и СССР, с которыми мы имеем дело до сих пор, сформировались в другой стране и на другой основе.

Политический миф о России: США

В послевоенный период мировой истории, 1945–1991 годы, Россия предстала в новом качестве. До Второй мировой войны СССР был одной из десятка «великих держав». После – в мире противостояли друг другу только две сверхдержавы: США и СССР. Такого могущества не имели, такой роли в мире не играли ни Российская империя, ни СССР в 1922–1939 годах.

Политические мифы о России всегда вырастали из страха перед ней. Возросло могущество – вырос и страх.
В годы Второй мировой войны СССР был для США и Британии ценным союзником. Но грянула «холодная война», и черный миф о России срочно вытащили из сундуков с нафталином. Мифы стали еще более глобальными, более грубыми, чем раньше.

Мифы в Европе и в США преподносились по-разному. Но Европа культивировала образ «Прекрасной Европы», в основе которого была позитивная система ценностей повседневной культуры. Зрелищная привлекательность создает иллюзию чистой, прекрасной, культурной, красивой Европы, а европейцы предстают высоко цивилизованными представителями этой территории.

В английском фильме 1953 года «Подводная лодка» русские показаны очень условно. Зачем эта подводная лодка вторглась в территориальные воды Англии, не понятно, почему исчезла – тоже не разберешь. Буквально несколько кадров показывают то, что делается внутри этой лодки, – полуголые, расхристанные, пьяные моряки со зверскими тупыми рожами.

Эти дикие люди чуть ли не похлопывают по плечу капитана (представление о социализме?). Угроза невнятная, неопределенная. Главное – эти страшные дикие люди угрожают красивой, цивилизованной Британии.
Американская пропаганда – скорее пропаганда свободолюбивого героизма, романтики «дикого запада», только в современном интерьере и с современными технологиями.



В формировании стереотипов особенно велика роль американского кинематографа. С 1930-х годов Голливуд отличается зрелищностью, спецэффектами и примитивизацией сценических характеров. Это позволяет максимально распространять свои идеи и широко охватить аудиторию, доносить свои представления до всего населения.

Вроде бы, на первый взгляд, американский кинематограф политкорректен. Даже в фильмах 1950-х – 1960-х годов уже не было образов откровенно «плохих» мексиканцев и индейцев. Даже нацисты в фильмах о Второй мировой войне выглядят не карикатурно «плохими», а «достойным противником» или людьми, которые просто «заблуждаются».

Но кровь и грязь колониальной войны против индейцев всячески романтизировались. Американцы каждого нового поколения на уровне эмоций и инстинктов впитывали эту идеологию. Частью истории становились такие образы, как «дикий запад», «скачка», «стрельба», «покорение диких инородцев»… Не любить «вестерны»? Гм… Это как-то не по-американски. Американцы относятся к вестернам с добродушной улыбкой. Смотреть вестерн – это как съездить в деревню к бабушке, прикоснуться к корням.

Образ России в кинематографе США с 1950-х годов активно демонизировался. Стоит упомянуть фильм «Захватчики», время действия – начало 1952 года. Советские шпионы с тупыми лицами организуют в Америке переворот. Американские коммунисты с не менее отвратительными «харями» помогают им: независимого мэра городка – в тюрьму! Честного журналиста – в тюрьму! А у побережья уже всплывают, как в страшном сне, одинаковые черные подлодки…

Русские в том фильме больше всего напоминают инопланетян – такие же страшные, непонятные, чужеродные. Они почти не говорят, и лица у них – огромные, широкие, вечно потные. Беспрерывно отхлебывают водку из фляжек.
В 1960-е годы миф о России как тюрьме народов приобрел новые, мировые масштабы: «сработал» Карибский кризис 1963 года. И не только он… 1950–1960-е годы – эпоха панического страха перед атомной бомбой, маккартизма и Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности.



А еще это эпоха Яна Флеминга и Джеймса Бонда, «Агента с лицензией на убийство». Уже в первой книге сериала про Бонда, «Казино „Рояль“», «агент 007» совершал подвиги во славу демократии. Он пил все, что горит, вступал без разбора в интимные отношения, лихо истреблял врагов демократии из «восточного блока», не боясь ни смерти, ни пыток.

Всем, кто критикует «Майора Пронина», полезно прочитать эти книги и посмотреть снятые по ним фильмы. А уж как в них выглядят русские!..

Несомненно, лейтмотив и этих, и многих других фильмов вроде бы похвальный: пафос борьбы за свободу против того, кто грозится ее отнять. Но не только…

Образ врага в лице России культивировался на Западе во времена «холодной войны» и провоцировал страх. Много их, этих русских… Непонятные… Страшные… В любую секунду могут напасть… Подобное восприятие врага означает признание его силы и могущества.

На помощь политическому мифу приходят бытовые мифы – они позволяют представить врага не только опасным и жестоким, но и нелепым и смешным. Враг страшен – но вместе с тем и отвратителен, да еще и смешон. Смешное не так сильно пугает.

В 1960–1970-е годы вырабатывались два стереотипных образа: тупого, неправдоподобно огромного Ивана, увешанного оружием, и вставшего на дыбы, оскаленного медведя, тоже с карабином за плечами и со всевозможными топориками-ножами и пистолетами за поясом. «Рокки» и «Рэмбо», отработавшие «русскую тему» в конце 1970-х – начале 1980-х стали уже классикой кино. А как великолепен в своей прямолинейности американский сериал «Красный рассвет»! Кадр начала фильма: американская глубинка, утро, школа, дети за партами, а за окошком – белые парашютисты и озверевший русский ВДВ с АКМ наперевес – бегом к зданию школы. Русские идут! Снято, кстати, сразу после того, как брежневское Политбюро начало выполнять в Афганистане «интернациональный долг».


С. Сталлоне в роли Рэмбо.

Спецназовец Джон Рэмбо в одиночку уничтожает практически весь «ограниченный контингент» советских войск в Афганистане. Самое смешное, что наши солдаты воюют в афганской жаре… в меховых шапках-ушанках
Кому и за что был СССР «должен», объяснить не удосужились, но платили самой твердой валютой в мире – кровью наших 18–20-летних парней-срочников и офицеров.

В обмен на кровь выжившие получали щедрую компенсацию от государства в виде «чеков Внешпосылторга», на которую можно было купить кроссовки и «видак» в «Березке», а можно и поменять у «фарцы» на «деревянные» 2, а то 3 рубля за один «чек».

Одновременно с созданием новых киношедевров в США разрабатывался план ядерной бомбардировки 22 городов Советского Союза и для публики предлагался слоган о том, что СССР – это «Верхняя Вольта с ракетами».
«Империя зла» была в глазах обывателя одновременно дикой и пьяной, непонятно каким образом достигшей технического прогресса. Когда смеешься над врагом, он не так страшен.

В фильме 1990-х годов «Армагеддон» русские космонавты показаны на орбите в шапках-ушанках и пьяные в стельку. Страшно: они могут обрушить на Америку ядерный удар. Смешно: эти дурацкие шапки… небритые тупые лица… Пьянка в любое время суток…

При этом русский капитан корабля устраняет все неполадки на борту исключительно с помощью лома, мата и гаечного ключа исполинских размеров.

Конечно, тут полное несоответствие космической техники и людей, которые никак не могли бы такую технику создать. Но миф на то и миф, чтобы не озабочиваться такими «мелочами».

В конце концов, нелепые русские де Кюстина тоже никогда не смогли бы разгромить самую сильную армию того времени – французскую.

Голливуд лепил образ, сочетающий несочетаемое. Такой образ помогал примириться с чувством исходящей от русских смертельной опасности, осознать собственное превосходство. Он морально готовил и к войне с «недочеловеками». Ведь истреблять таких уродов – это не столько война, сколько охота. Лицо горит, опасность заставляет напряженно оглядываться, а когда враг умирает, ничто не омрачает удовольствия.
Похожий образ лепила британская пропаганда про колониальные народы.

Кинематограф морально готовил и к возможной оккупации России – ведь захватить страну, населенную такими существами и принести в нее свет демократии – это даже более славно, чем занять земли индейцев. Это почти что спасение таких существ от самих себя, от своего страшного и нелепого образа жизни.

Знаменитые слова голливудского актера и президента Рональда Рейгана про «СССР – империю зла», произнесенные в 1980 году, подводят итог созданию образа. Сказаны они были в начале афганской военной кампании, но имели в виду всю внешнюю политику СССР и весь образ СССР в целом.

После распада СССР

Либеральная советская интеллигенция вполне искренне ждала, что после падения СССР Запад заключит Россию в объятия и примет ее в число равных держав. Наивные! Один из тех, кто определяет идеологию политики США, Р. Пайпс, совершенно ясно произнес, что «не надо разделять СССР и Россию. Надо четко понимать – холодную войну проиграла Россия». И как было сказано по иному поводу: «Целились в коммунизм, а попали в Россию».
Мифы о России после распада СССР подчинялись тому же закону: они ослабевали в годы, когда Россия казалась слабой, не опасной, и активизировались и применялись к текущей политике всякий раз, когда Россия усиливалась и начинала проводить независимую политику. В ажиотаже распада СССР возникла даже «мода на Россию» – на матрешек, Горбачева, комсомольские значки, шапки-ушанки, самовары и плащ-палатки.

Р. Рейган.
Кстати, самый популярный президент США в XX веке после Дж. Кеннеди[/

Но стоило В. В. Путину повесить в кабинете портрет Петра I, и тут же Запад, как я уже говорил, вспомнил «Завещание Петра Великого».

Так что и после 1991 года не изменилось принципиально ничего… кроме того, что раньше главным объектом мифологизации была Россия как государство Российское, а теперь вровень со своим государством сделался и весь русский народ.

Раньше СССР виделся на Западе своего рода концлагерем. Как он ни страшен, а народ в нем покорен коммунистами. Если его освободить – может, что хорошее и получится. А если кто и вырвался из СССР, то это хорошо, нашего полку прибыло.

Теперь Россия видится скорее как резервация. Люди из нее частенько уезжают на Запад, привносят в западные культуры свои ценности, составляют конкуренцию коренным жителям.

В американском кинематографе в 1945–1991 годах практически никогда не появлялся образ русского эмигранта.

В США живет до 100 тысяч русских эмигрантов первой и второй волн – потомков тех, кто бежал из России во время Гражданской войны 1917–1922 годов или из СССР во время Второй мировой войны. Некоторые из них сыграли заметную роль в американской науке и в экономике. Питирим Сорокин основал одну из ведущих в мире школ социологии. Леонтьев – могучую школу экономики, более известную, чем пресловутая «чикагская», последователи которой Гайдар и Чубайс делали реформы «по-чикагски». Георгий Вернадский и Герман Пушкарев основали американскую школу россиеведения в Принстонском университете.

Русские ученые в США изобрели телевизор, микроволновую печь. Говорят, половина менеджеров высшего звена корпорации «Майкрософт» – русские. Ничего нового в этом нет, но в американских фильмах эти факты не отражены. Никак.

Если говорить о США конца XX – начала XXI века, то в этой стране живут несколько десятков тысяч русских ученых, а примерно два миллиона русских эмигрантов последних лет трудятся в самых разных областях – от трактористов в сельскохозяйственных штатах до самых крутых компьютерщиков.

Каждый год в США из России въезжают тысячи временных рабочих, в основном студентов. Они убирают апельсины в Калифорнии, моют посуду в ресторанчиках, трудятся официантами и грузчиками, – этим они зарабатывают на пребывание в Америке и небольшую культурную программу.

Но ведь это же факт: ни в одном американском фильме нет образа русского ученого, который просвещает американских студентов. Нет персонажа положительного предпринимателя, который вкладывает деньги во что-то полезное для людей, вдохновенного компьютерщика, музейного работника, храброго полицейского.
Кинематограф США политкорректен избирательно.

На экранах мелькают положительные образы хороших, честных, умных негров, индусов, китайцев, поляков, евреев. Исключение одно – русские. Справедливости ради можно сказать, что прямым текстом практически никто не говорит, что русские – нечистоплотны и нелепы, и вообще, что русские – плохие. Никто не сообщает, что русские – поголовно бандиты.

Но в американских фильмах вы не найдете героев – прототипов Питирима Сорокина или создателей микроволновки, нет даже русского лесоруба или мусорщика. Есть только русские мафиози и спецназовцы.
И женские персонажи также могут быть и китаянками, и вьетнамками и немками, и француженками, но русские встречаются крайне редко. Разве что недавно появился фильм «Именинница», в котором героиня Николь Кидман, подрабатывающая проституцией, русская по национальности, всеми правдами и неправдами хочет остаться на Западе. Очень непривлекательный образ русской девушки. Нет в американском кинематографе образа «русской жены», заботливой, любящей, чистоплотной. Вы не увидите русскую героиню, которая, например, исправно моет посуду и наводит порядок в доме американского мужа, маму ухоженного пятилетнего американского гражданина.
Фильмы с теми «русскими» персонажами, которые появляются в американском кинематографе, такие, что уж лучше бы их не было вовсе.

В 1996 году на экраны вышел упомянутый мной ранее фильм «Армагеддон» (Брюс Уиллис в главной роли). Обычный околонаучный блокбастер, события которого происходят вокруг надвигающейся катастрофы: громадный астероид приближается к Земле. Как врежется в нее – тут всем конец. Американцы мчатся к астероиду на космическом корабле, чтобы заложить в него заряд взрывчатки и рвануть подальше от Земли, спасти человечество. По пути к опасному астероиду американцы стыкуются с космическим кораблем россиян… На этом полуразрушенном корабле остался один человек, зовут его…Лев Троцкий. Грязный и небритый, он ходит в ушанке с красной звездой и в валенках; в момент прибытия американцев на борт он «чинит» корабль: лупит кувалдой по какой-то детали, торчащей из стены.

Этот небритый россиянин с чудовищно испитым, тупым лицом – в общем, положительный персонаж. Он смел, умен, решителен, помогает американцам и гибнет героически. Но… эти валенки… ушанка с красной звездой… кувалда в мохнатой грязной «лапе»…

«Подкинутое сословие» советской эпохи

В эпоху Хрущева и Брежнева «подкинутое сословие» чувствовало себя безопасно и уютно. На своих любимых кухнях оно привольно сочиняло мифы самого разного рода. Охватить многообразие этих мифов о самих себе невозможно и не нужно. Но отметить то, что это был период создания и интерпретаций черного мифа о России, необходимо.

А. С. Пушкин говорил, что государство в России – единственный европеец.
В СССР государство, получается, было единственным патриотом.

Для многих ругать Россию было своего рода способом реабилитироваться, – а то ведь, чего доброго, бесталанность кухонного оракула могла стать чересчур уж заметной. Чаще всего, конечно, критикан становился как бы антисоветчиком. Но не обязательно!

Очень часто он становился и русофобом, чтобы уж наверняка объяснить, что не виноват: мол, «сгубила талант и ум „проклятая Россия“».

«Темная, с красными пятнами держава лежала в яме Земного шара. Дымные облака с багровыми брюхами клубились над громадным ее телом. По дну ямы, заросшему древними папоротниками и хвойными породами, топали коваными сапогами, и медный гул брел по чугунному чреву Земли. По краям ямы густо стояли стражи, и зарево пожара кровавило железо, зажатое в их когтистых руках. Облака дымного пара над державой пылали жадным пожаром. Это жгли в усобицах друг друга подданные державы, а в перерывах между усобицами горячим огнем жгли охотников глазеть завидущими глазами за края ямы и соблазняться чужим поганым грехом». Такой увидел свою родину петербургский интеллигент Аркадий Викторович Белинков, автор книг про Юрия Олешу и Юрия Тынянова.
Это книга в стиле фэнтези?

Нет, все конкретно: «С Восхода обваливались в яму татары, топтали копытами диких кобыл хлеб и мутили воды медленных рек. С Заката обрушивались… поляки, разбрызгивались по могучим просторам, жгли и рубили местных подданных, смеясь и ругаясь, учили изящным танцам и ошеломляющему вину Запада и мерзли в ночи, в снегу, на ветру и морозе… Ухали пушками с севера норманны».

«Шел по кровавой дороге на Восход царь державы, давя и удушая крамолу, и взял город на великой реке. По кровавой дороге на Закат шел другой царь, топча и травя измену, и поставил город на топком берегу, на склизлой земле в мутном тумане… А иногда со свистом и гиканьем выскакивали (из ямы) государевы верноподданные, хлестая соседские спины нагайками, умыкая соседских самок и выковыривая когтями ухмыляющиеся хитрые камни из зраков вражьих икон».

«Окрест ямы торговали, строили и воевали, изящными танцами испещряли стены дворцов, сочиняли краски для красоты храмов и корабельщики привозили из неслыханных царств невиданные дива.

В яме было лучше. Это было ясно каждому верноподданному, и он учил этому детенышей. А который из плохих и неверных подданных не знал, что в яме лучше, того по указу соседа учили, начиная с мягких мест спины, приговаривая под свист учения: „Люби нашу самую лучшую яму да знай: все прочее ересь и грех“. А после учения пихали в сырую и теплую землю и, плюнув, втыкали осиновый крест. А указавшему соседу, улыбаясь, выписывали пряники, злое вино и алтын денег. И тогда, веселый и сытый, он нестройно мотался по яме и славил хозяина и его учение.

Ну а который случаем выскакивал из ямы с ободранной стражами кожей… тот брал охальную книгу, кричал лютые речи и звал, звал, звал, звал с Заката Восхода, юга и севера всяких народов Земли, топтать копытами, лупить плетью и рвать ядром окаянную зверь-державу».

А вот как сменился в «яме» политический строй: «Когда стало ясно со всех концов Земли всякому имевшему мозг и сердце, всем, всем, всем стало ясно, что пришел яме благословенный, веками жданный конец, капут, финиш, каюк, хана, крышка, что яма сыграла в ящик, врезала дубаря, пошла ко дну и приказала долго жить, и тогда пришла шайка беглых каторжников, и атаман шайки заграбастал всю яму с ее живностью, детенышами живности, рыбой, хлебом, зверем в лесах, изящными танцами в музеях, солдатами в окопах, проститутками и интеллигентами в борделях и университетах. Именно с этой точки как раз идет начало гибели мира и последних вздрагиваний околевающего человечества.

В яму, спотыкаясь, спускались солдаты 14 держав… и больше не возвращались на поверхность к уровню моря, убитые каторжниками. А кто возвращался, требовал, наученный каторжниками, у себя дома, чтобы тоже делали такую яму».

С тех пор «в яме беглые каторжники, проститутки из бардаков и интеллигенция из университетов дружно встали у кормила власти и под ветром, дующим из глубин народных хайл и душ, повели свой корабль в бесклассовое общество».

А вот и Отечественная война! «Тучи людей, верящих авторам мудрой идеи (завалить яму)… попрыгали в яму, крича и стреляя. Они пухли от голода, кровью своей поили вошь, костенели на блестевшем от крепости льду. Умирая, переставали верить в мудрую идею, приведшую их в яму, забывали о ненавистной идее врага и ничего не хотели, кроме хлеба, сна и тепла. И тогда по древней дороге, по их присыпанным снегом трупам, топали на Закат защитники ямы и, добежав до края родимой ямы, понатужившись, перемахнули через край и покатились, поползли, полились по теплой и влажной чужой земле, черные и кривые».

Так и описана вся русская и советская история, вплоть до момента написания текста, то есть до конца 1940-х годов. В это время, по мнению Белинкова, «в яме сосредоточенно и сердито строили могучие черные заводы, целили жерла во все пространства Земли. В каменной, тяжелой ее столице завывали могучую славу поэты. Ученые учили ее истории – лучшей во всем Мироздании. А вождь державы со своими историками, поэтами, физиками, разъявшими атом, бактериологами, собравшими в пузырьки чуму, со своими министрами, проститутками и идеологами, доказавшими всем! всем! всем! – что лучшего учения сроду не было во всем мире, ковал лопаты для рытья ям по всем континентам вселенной».

Разумеется, не все интеллигенты видели свою страну таким образом, но были и «подкидыши», вполне готовые последовательно бороться с проклятой «ямой». И создавать подходящие для этого мифы.

«Перестройка» конца 1980-х годов, распад Советского Союза и появление нового государства – Российской Федерации, сопровождались перечеркиванием всего хорошего, что было в истории СССР. Либеральная интеллигенция получила возможность высказываться свободно, без цензуры… Вот она и высказалась.
В 1986–1987 годах на страну обрушилась огульная критика Сталина и призывы вернуться к «ленинским правовым нормам».

Тогда родился и миф о «неоправданно репрессированных» ангелоподобных «демократах» Якире, Тухачевском и Блюхере. Якобы были они все необычайно талантливыми и хорошими людьми, а злодей Сталин истребил их из зависти к душевному величию и талантам.

Хорошо, что просуществовал миф недолго. В одной из последних книг В. Суворова «Очищение» в гроб этого мифа вколочены последние гвозди.

С 1990 года и «ленинский» период подвергался самой разгромной критике. При этом вместе с водой постоянно выплескивали ребёнка: никого уже не интересовало, было ли хоть что-то хорошее в тот или иной период? Рой Медведев, Волкогонов, Стреляный, Поляков, все публицисты эпохи перестройки словно соревновались в том, кто наговорит больше гадостей. Как нанялись… Не случайно возникало в народе подозрение – а может, перестройщики во главе с Александром Яковлевым и правда – платная агентура Запада?

Платная или идейная – но факт остается фактом: с 1986 года шла небывалая активизация ВСЕХ черных мифов о России. Даже очевидные достижения СССР рассматривались как что-то сомнительное и ненужное. Поголовная грамотность? Низкого качества. Бесплатная медицина? Ее «на самом деле» не было. Гагарин первым в космос полетел? А еще неизвестно, кто первый. Выиграли войну? Может, было бы лучше и не выигрывать, ведь все равно неимоверные потери свели на нет все результаты победы.

При этом «реформаторы» вроде бы призывали вернуться к наследию исторической России. Они поднимали на щит некоторых либеральных реформаторов и государственных деятелей XIX и XX веков: Александра II, Витте, Столыпина.

Но они вовсе не отрицали черных мифов и императорского, и советского периодов. У них получалось, что за весь исторический период русскую армию все только и делали, что били, и что «допетровская Русь» была царством мрака и дегенератизма, и что завоевания времен Екатерины II чуть ли не вредны для России.

И в Российской Федерации совершенно ничего не изменилось. По крайней мере до 2000 года самая агрессивная русофобия оставалась ведущим мотивом на страницах прессы и на экранах телевизоров. Рождались свои мифы-однодневки, один из них – «золото партии». Даже И. Бунич написал по этому поводу книгу. Но такие мифы-однодневки мелькали и исчезали, оставляя зловонный след… А параллельно с ними делались совершенно потрясающие обобщения!

Парижский корреспондент «Нового времени» А. Грачев подхватил и реанимировал старое: «труднообъяснимое для других народов долготерпение, рабья покорность и смирение русского народа».

В другой статье он сообщает, что русская нация как бы сослана «в один из самых суровых углов Земного шара», и «Господь ниспосылает ей наряду со стихийными бедствиями и непрестанными иноземными вторжениями и междоусобными войнами наиболее жестоких правителей».

Некий Жегалов сообщал, что «бесправие всегда было уделом российского гражданина».
Полезно бы вспомнить всех, но как тут упомнишь, когда поднимается вал всего. С телеэкрана в 1997 году прозвучало: «Катастрофа по имени Россия», – автора не запомнил.

Тут же – газетные заголовки: «В кого будет стрелять голодная армия» и «Жизнь в России все больше похожа на зоопарк».

Стали «классикой» высказывания из газет, многие из которых повторялись неоднократно, а отдельные вошли в народный фольклор:

«Такое возможно только в России!»
«Хотели как лучше, – получилось как всегда».
«В отличие от цивилизованного мира».


Очень часто иностранные версии черного мифа о России опираются на данные, полученные изнутри страны. Откуда бы еще агентству Рейтер узнать, что двое пьяных рабочих на «заводе икс, к востоку от Урала» сперли на спор две ядерные боеголовки? (Сообщение от 20.04.1997.)

И что из российского военного транспортного самолета упали две украденные коровы. Упали прямиком на японское рыболовное судно и потопили его. (Сообщение от 30.04.1997.)

В общем, прессу легко было обвинить в попытке вызвать массовую панику и желание бежать из России куда глаза глядят. Впрочем, в то же самое время сообщалось, что как только россияне получат иностранные паспорта, за первый же год из страны убегут 20 миллионов человек.

Примерно так же действовал кинематограф. Невозможно представить себе, чтобы американское кино выпустило аналог «Старых кляч» и вообще любой из последних фильмов Рязанова о России. Если и выпустит, продюсер разорится, а толпа разнесет съемочные павильоны и забросает камнями артистов.

Полное впечатление, что русское кино унаследовало от русской классики эту особенность: никогда не писать о хорошем, а исключительно о плохом. А в русской жизни видеть исключительно изъяны и мазохистски противопоставлять «плохую» Россию «хорошему» Западу.

Вроде бы забавная комедия про то, как в Петербурге в некой квартире открылось «окно в Париж» и россияне могут гулять по Парижу, а парижане так же, почти мистическим способом, оказываются в Петербурге.

Так нет же! И в фильме «Окно в Париж» Юрия Мамина четко противопоставляются утонченные парижане и их изысканные женщины и убогие питерские обыватели – дураки и рвачи. Какое все хорошее «там»! Какое все ужасное «здесь»!

Кинематограф и в сложные времена рассказывает о любви. Но… как? В «Курочке Рябе» А. Кончаловского получается, что любить по-русски – это попросту жалеть пьяного да убогого.


Кадр из фильма Сибирский Цирюльник"

Посмотрев эти фильмы, Никита Михалков заметил: «Какой нормальный человек, посмотрев эти фильмы, захочет посетить Россию?»

И разразился блистательным «». Тоже миф, но какой! Миф, после которого в Россию захочется приехать, а не убежать из нее. Но таких фильмов – единицы, а основная масса, увы, скорее в стиле «позднего Рязанова».

Целое поколение было отравлено ядом «катастрофизма», ощущением, что родная страна полна мрака и ужаса. Сегодня «поколению перестройки» порядка 30 лет, оно входит во взрослую жизнь, пропитанное этим черным мифом. И еще неизвестно, как это скажется на судьбах страны.

В 2000–2001 годах вал русофобии, самооплевывания и самоотрицания несколько спал… Но спал он не до конца и ослабел только на телевидении и в прессе. А в Интернете «благополучно» бушует до сих пор.

Мифы и современность

Черные мифы о России невероятно мешают нам: и внутри страны, и на международной арене. В отношениях с Прибалтикой, Украиной, Грузией стереотипы «оккупанты» и «русс-советчик» не прибавляют нам друзей.
Внутри России они парализуют нашу волю, нашим врагам дают «право» теснить Россию политически и экономически. Республики бывшего СССР, а ныне независимые государства ближнего зарубежья получают «право» относиться к соседу, исходя из двойного стандарта. Всем, кто поверил в миф, эта вера позволяет относиться к нам с пренебрежением.
Эти мифы давно стали сами по себе важным фактором политики. Россия не сможет стать современным и богатым государством, пока не отбросит их. Более того, и на уважение других народов мы можем рассчитывать только после того, как:

– перестанем рассказывать гадости о самих себе;
– научимся жестко реагировать на то, что рассказывают о нас.


Наивно ждать, что мифы исчезнут сами собой. Не исчезнут.

В наших силах сделать так, чтобы они поменьше мешали нам самим. И в наших силах сделать так, чтобы мир считался с нашей способностью отвечать ударом на удар в идеологической войне.

Для этого нам нужно разобрать каждый из мифов, сравнить себя с другими и сделать выводы… Выводы о том, как мы на самом деле выглядим среди других народов. И что можем ответить на обвинения в жестокости, пьянстве, лени и прочих малосимпатичных качествах.

Выводы

О нравах русских и о России мифы слагали и раньше… Но с этого времени происходит качественное изменение мифов. Сохраняя тот же легкий, в иных случаях ироничный стиль, в фольклоре начинает проявляться описание негативных привычек. В записках иностранных путешественников бытовые неурядицы и единичные проявления описываются как типичные. Со временем исчезает даже ирония, появляется откровенное осуждение.
А что хуже всего, после реформ Петра Первого в самой России появляется немало людей с психологией «исторических подкдышей». Они с восторгом воспринимают черные мифы о России и сами создают новые.

Владимир Ростиславович Мединский

Интернет Обозрение

0 комментариев

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.