Однажды некий правитель пообещал большое количество золота тому, кто научит его любимого осла говорить.
Но все понимали, что задача трудна, и отказывались.

Только Ходжа Насреддин согласился, потребовав золото вперёд и пообещав научить осла говорить за 20 лет.
Когда к Ходже пришли люди и стали со страхом спрашивать, как он осмелился взяться за такое непростое дело, Насреддин, смеясь, сказал: «Через 20 лет либо я сдохну, либо ишак, либо правитель».

Итак, закон Ходжи Насреддина Может быть сформулирован примерно так: «Можно обещать всё, что угодно, но так, чтобы раньше, чем через 20 лет, обещанного никто не ждал».
Большевики были непростыми людьми. Они не только умели резать несогласных с ними людей миллионами, они умели ещё и талантливо, красноречиво обещать всё, что только можно было придумать.

Но, в соответствии с законом Насреддина, каждый следующий вождь обещал построение «светлого будущего» примерно через двадцать лет. По большевистски это звучало так: «Уже следующее поколение будет жить при коммунизме».
Но народ умнел и с каждым следующим поколением верил в обещания верхов всё меньше. В начале шестидесятых Н.С.Хрущёв пообещал людям, что уже в восьмидесятых годах те будут жить… сами знаете как.

Хрущёв был последним, кто такое обещал. Брежнев, хоть и врал постоянно, но всё же, пока был в здравом уме, знал меру.

Брежневская эпоха была поворотным моментом в жизни КПСС. Партия понимала, что народ ей уже не верит, но ещё не знала, как эту трудность преодолеть. Дело в том, что недоверчивый народ доить так же трудно, как доить строптивую корову. А кушать партия власти всегда любила хорошо.

Народ к тому времени почти полностью разочаровался в труде на благо государства, так как наверху, во власти, сидели редкостные жлобы, не любившие достойно оплачивать народный труд.
Партия власти, имевшая с результатов народного труда неслабый процент, заволновалась. Если раньше отправить народ на как можно менее оплачиваемую работу можно было при помощи штыков или красивых слов о светлом будущем, то к началу восьмидесятых годов и эти методы уже не работали.

И вот, самые умные люди в партии власти поняли, что пора перестраиваться и переходить на многопартийную систему, чтобы партий власти было как минимум две и чтобы народ не обвинял в злодействе одну и ту же команду.
И грянула ПЕРЕСТРОЙКА.

Перестройка хотя и шла по плану, но шла со скрипом. Часть партийцев не хотела переходить на новые, капиталистические рельсы, справедливо понимая, что эти рельсы более коварны, нежели привычные соцрельсы, и что на новых рельсах можно легко свернуть шею. Это собственно и произошло.

Часть партийцев при перестройке вылетела из сёдел, а выжили наиболее хищные и изобретательные. Правда, они уже не называли себя коммунистами. Более того, они затеяли со своей «матерью — партией» «борьбу», сильно напоминавшую спектакль. А потом партий стало ещё больше.
И вот, 20-летняя эпоха перестройки подходит к концу.

Ограбленный во время перестройки народ приходит в себя и учится жить в новых, более сложных условиях. Верхи перевели основную часть рентабельной и «нерентабельной» собственности в свои волосатые руки и доят теперь народ по — новому.
Грамотно «опущенные» и обанкроченные предприятия, проданные за бесценок нужным людям, то есть, фактически, самим себе, вдруг начали «по — новому» работать и даже приносить немалую прибыль. Причём, зачастую, со старым персоналом и ещё более старым оборудованием!
Как при этом повышается производительность труда? Очень просто.

Внедряется потогонная система, вводится жёсткая система штрафов, причём работников штрафуют за каждую мелочь, так как штрафование — выгодное дело. Ответственные за штрафование люди имеют со штрафов свой процент, поэтому они заинтересованы в том, чтобы штрафовать как можно больше и чаще. Естественно, при такой системе многих штрафуют ни за что. Ещё особым спросом пользуется стукачество.

И такое идёт по всей стране, так как «наверху» сидят люди одержимые жаждой наживы и жаждой власти. В старину бы сказали, что эти люди одержимы бесами гордости и стяжательства, но в эпоху безбожия можно говорить лишь о ряде психических отклонений. Впрочем, Православие возвращается, и «новые хозяева» настолько удачно в него вписались, что одержимыми их никто не называет.
«Закручивание гаек» происходит по всей стране, и этот процесс выжимает из народа все соки.
Труд, бесспорно, дело хорошее и полезное. Но только в том случае, если труд разумен и не чрезмерен. А когда одержимые сребролюбием «верхи» ставят народ в условия «соковыжималки» только лишь потому что с народного труда снимается меньше «навара», чем можно было бы снять — это кошмар, который рано или поздно закончится катастрофой.
Ведь людям, одержимым стяжательством, навара всегда мало!

В первой половине девяностых годов мелкий народный бизнес шёл легче, так как дерущимся друг с другом «верхам» было не до народа. Но теперь верхи объединяются и алчно посматривают на «электорат». Видимо, они хотят оставлять народу ровно столько «воздуха», сколько хватило бы на то, чтобы одеться, затемнить разум дешёвым алкоголем и выйти на работу на следующий день.

Это своего рода «зона». Верхи, мыслящие по — уголовному, спустили в народ свой образ мышления и своё понимание бытия. И этот «новый капитализм», по сути, мало отличается от старого, казарменного социализма. Хотя капитализм, надо признать, ярче и разнообразнее. Например, в нашу жизнь почти официально вошла мафия, которая легко даст фору любой мафии в любой стране мира.

Кстати, мафия существует лишь потому, что она выгодна «верхам». Мафия — это вид бизнеса, причём этот вид бизнеса очень рентабелен и поэтому особенно привлекателен для «верхов». Мафиозные «семьи» хорошо живут лишь в том случае,

если хорошо " отстёгивают наверх ", главной СЕМЬЕ. Все недостаточно расторопные в этом плане авторитеты уже давно повылетали из сёдел или «случайно умерли» в результате «криминальных разборок».

Политика — тоже вид бизнеса. Политические кресла покупаются за такие деньги, какие простому человеку не насобирать за всю жизнь. Причём кресла покупаются с расчётом на то, что они окупятся и принесут прибыль.Купить можно ЛЮБУЮ политическую роль. Всё зависит от того, есть ли у человека нужная сумма и удобен ли он для политзакулисы, контролирующей политспектакль.

Новые политвожди, называющие себя президентами, уже не обещают народу «хорошую жизнь через 20 лет», так как сильно «следят за базаром», от которого зависит их рейтинг.
За них подобные обещания раздают политики второго уровня, типа премьер — министров. Но даже и эти, часто сменяемые политики лукаво говорят, что для построения «хорошего капитализма», подобного западному, нужно работать, работать и ещё раз работать.

Но хорошо платить за труд они не любят, оправдываясь тем, что, дескать, труд нашего народа на редкость «неквалифицированный». Это — лукавый приём. Наши верхи не любят платить и за квалифицированный народный труд. Эта привычка осталась у них со времён казарменного социализма.

Наши «верхи» — более алчные и жёсткие, нежели верхи развитых западных стран. Делиться с народом — это не для наших политвождей.

И народ уже понимает, что наступили времена жестокой «трудотерапии», когда люди будут вынуждены работать за небольшую «пайку». Поэтому люди старшего поколения так часто вспоминают «эпоху застоя», говоря о ней с плохо скрываемой ностальгией. Да, многого не хватало. Но… жилось спокойнее. А теперь приходится надрываться, приходится крутиться, крутиться и ещё раз крутиться.

… Спасибо перестроившимся партийцам за наше счастливое светлое будущее…

Источник: zhurnal.lib Автор: Максим Цариков