«Может быть, полковник Каддафи действительно так свиреп, вероломен и безумен, как говорит Рональд Рейган, но многие, в том числе наши ближайшие союзники, извлекают пользу из сотрудничества с ним, и, скорее всего, он продержится еще долго, если только его не убьют по приказу Рейгана», — так писал 25 лет назад Хантер Томпсон.

Сразу после известия о поимке и смерти Каддафи мне захотелось перечитать очерки «Поколение свиней», в которых американский писатель и гонзо-журналист много внимания уделяет Ливии и персонально полковнику Каддафи. Безусловно, 20 октября 2011 года планета лишилась одного из последних диктаторов-харизматов — пожалуй, остался только Фидель, а вот Ким Чен Ира обаятельным назвать уже затруднительно. Романтический флер навсегда останется вокруг противоречивой личности ливийского полковника. Не исключено, что его имя и изображение превратятся в успешные и хорошо продаваемые бренды, как это случилось с Че Геварой.

И все же за этой мощной и неординарной фигурой все же стоит целая страна. Понятно, что причину гражданской войны в Ливии следует искать в коммерческой, а точнее даже в нефтегазовой плоскости. Но ведь чтобы бомба детонировала, нужен порох. Назревало ли в ливийском обществе реальное недовольство? На какой спусковой крючок нажал Обама, чтобы инициировать этот необратимый социальный взрыв? Джамахирия — так Каддафи назвал свой режим, суть которого подробно изложил в первой части своей доктрины «Зеленая книга». Если объяснять на пальцах, то это такая гипертрофированная форма демократии, когда каждый гражданин участвует в государственном управлении и активно занимается политикой в бесчисленных народных конгрессах и комитетах. Звучит, конечно, благородно, но не измотало ли ливийцев это постоянное бремя ответственности за судьбы родины? Каддафи не имел официальной должности в политической системе, потому что никакой системы просто не существовало. Таким образом, в неудобные моменты он мог снимать с себя ответственность, но в остальное время оставался держателем реальной власти, поскольку все выстраданные в дебатах и спорах решения малых комитетов стекались в итоге к нему как к последней инстанции.

Мне кажется, несчастные ливийцы более 40 лет жили как на пороховой бочке, в ожидании некого революционного похода против капиталистического мира. У Каддафи даже статус был такой — не «президент», не «премьер-министр», даже не «фюрер», а «председатель совета революционного командования Ливии». Разве может революция длится полвека? В Ливии так и было. На это нездоровой ситуации и спекулировали США, и наконец, добились своего.

А вам это ничего не напоминает? Еще до Второй мировой в советском обществе висело настроение, которое исчерпывающе описывается в этой песне Лебедева-Кумача, написанной в 1938 году:
Если завтра война, если враг нападет, Если темная сила нагрянет, — Как один человек, весь советский народ За свободную Родину встанет.

Вся страна сидела на барабанах. Каждый человек — будто сжатый кулак. Как выяснилось, небезосновательно. Действительно, грянула война, но и через двадцать лет после ее окончания гражданам продолжали навязывать некого внешнего врага. На уроках ОБЖ учили технике действий во время ядерной тревоги — залезть под стол, лечь на живот, прикрыть голову руками. Что-то в этом роде, не так ли? Вот эта песня Флярковского и Цуранова была написана уже в 60-е годы:
Стелет ночь густые тени,
Но не спит горнист в полку:
Завещал товарищ Ленин
Быть солдату начеку,

Завещал врагам на горе,
Как гласит Устава речь,
И на суше, и на море
Революцию беречь.

Африканский Ленин-Каддафи тоже завещал народу беречь революцию, и что из этого получилось? Даже во времена махрового брежневского застоя советские власти спускали в общество вполне четкие посылы. Михаил Анчаров, 1972 год:

Я искал в небесах,
И средь дыма пожарищ, На зеленых полянах,
И в мертвой золе.
Только кажется мне
Лучше слова «товарищ»
Ничего не нашел я
На этой земле.

Защита рубежей, ударные пятилетки, гонка вооружений, космическая гонка — вся жизнь была одной сплошной гонкой, разве не так? Государственное довлело над личным, общее над частным, потому наверно и туалеты в Советском Союзе везде были ужасными — о таких мелочах никто не заботился.

Такими тезисами Кремль кошмарил не только жителей СССР, но и новоприобретенные республики Восточной Европы. Они же первые и не выдержали — тревожные звоночки грянули еще в 1956-ом в Венгрии. И все же наш коммунизм продержался на 30 лет дольше, чем ливийская Джамахирия. Современную Россию тоже часто обвиняют в имперских амбициях, особенно после того, как Путин написал статью о Евразийском пространстве. Ну знаете, у меня язык не повернулся бы назвать Российскую Федерацию даже soft-вариантом или light-версией революционной Ливии или Советского Союза. В отличие от своего предшественника, Россия интегрируется в соседние страны не при помощи танков, а вполне цивилизованными, экономическими способами. Империя невнимательно относится к судьбе простого человека, а сейчас мы, по-моему, впервые за долгое время можем безнаказанно заниматься своими делами, а не сидеть на барабанах или вершить государственные дела, как ливийцы при Каддафи. Что лучше — утром бить себя в грудь на народном вече, а вечером разделять с семьей скудную трапезу из пельменей, или все же купить нормальный джип и поездить с детьми по Шенгенской зоне?

Второе мне кажется более здоровой, адекватной мотивацией. «Корчить из себя мирового жандарма нам ни к чему», — застенчиво проговорил Путин в недавнем интервью Эрнсту и другим. Многие, наверно, расстроились, а я вот лично нет. Будем жить нормальными, возможно, чуточку приземленными целями и интересами — авось, и просуществуем как независимая страна подольше, чем Ливия.

Источник: sceptic.livejournal.com