История терроризма показывает, что в некоторых развитых и не очень странах террор перестал быть частью политики. Но он стал востребован в сфере войн олигархии за передел сфер финансового влияния, пишет блогер Дмитрий Панкратов.
Давно не было таких терактов. Забыли про взрывы домов, про Беслан, про Дубровку. Как только жахнуло — сразу вспомнили. Сразу возопили умалишенные: «ФСБ снова взрывает Россию!», «Путин, не надоело убивать людей?!». Читаю и думаю: в какой стране я живу. Отключили электричество – в Интернете вопли, в буфете пусто, таксисты дерут три шкуры, коммерсанты снижают расходы, чтобы покрыть убытки. Взорвали и снова – в Интернете те же вопли, в буфетах пусто, таксисты дерут три шкуры, коммерсанты… У каждого своя роль. Все недовольны, но каждый старается выиграть.

…В сентябре 1996 года по задаче учений я должен был проникнуть на особо охраняемый объект в Красноярске-26. Это сейчас об этом объекте можно прочитать в «Википедии», а тогда это был режимный объект высшей категории защиты. Он был прекрасен в своей продуманности и величии. Я был на задании вдвоем со своим другом. Мы пробирались на него не представляя, что именно даже нам предстоит увидеть. Все как в кино… Только это была не война. Это был 96-й год, когда зарплаты задерживались, техника не ремонтировалась, оснащение было настолько изношенным и технически отсталым, что можно было сдавать в музеи в качестве экспонатов. После долгих перипетий мы добрались до периметра города. Город тоже был как секретный объект, вот только из всего рабочего оборудования на тот момент там была старенькая «сосна», которая, скорее всего и не работала из-за давности лет. Но. По радио и местному телевидению в каждом выпуске новостей постоянно твердили о «террористах», которые проникают в город, вывешивали «фотороботы», мобилизовали общественность. Ночью, около двух часов, пройдя периметр, мы обнаружили режим усиления, который больше нигде никогда не видели. Милицейские УАЗики с методичной регулярностью проезжали по улицам с интервалами в десять минут. Патрули из обычных гражданских «дружинников», на один из которых мы чуть не напоролись при переходе остатков КСП, практически наводнили весь город. Дойти до «явочного пункта» нам было очень сложно. Передвигались по парковой зоне ползком, перебегая улицы городка, рискуя быть обнаруженными, зная, что никакая «легенда» на тот момент нас не спасет. Все всех знали. Все всех видели. Мы были чужими. Даже уже живя под легендой, мы не рисковали ходить в магазины, опасаясь ненужных вопросов, и как оказалось, верно, ибо все продавцы были проинструктированы на «отлично». Мы выполнили все задачи, кроме одной – нахождение опоры среди населения. Подводя итоги, нами было отмечено высокое мастерство местных органов правопорядка, которое обеспечило практически совершенную защиту от всех посягательств на объект, ну разве что кроме… нашей. Мы отдельно выказали восхищение людьми, которые безвозмездно и без отрыва от производства в свободное от работы время помогали органам ловить террористов. Удивительное единение всего того маленького городка до сих пор хранится у меня в памяти…

А сейчас… Кто виноват? Путин? Медведев? Ельцин? Горбачев? Да. Но разве только они? ФСБ? Да. Но разве только они?

Деградация личного состава органов проходила на моих глазах. Последние из тех людей, которые были воспитаны на идеалах бескорыстного служения, почти все покинули службу. Кто на пенсию, кто на более оплачиваемую работу, на которой можно накопить денег на машину или ремонт старой квартиры. Пришло много «папенькиных» и «маменькиных» сынков и просто ребят «поколения next», которые видят службу как выгодное средство для достижения определенной позиции в обществе. В первую очередь не служением ему, а использованием. Мне горько это и досадно. Я отдал двенадцать лет своей жизни работе с террором. Из них восемь с лишним лет практически не выпуская из рук автомата. И понимаю: то, что сейчас происходит, это не вина каких-то лишь отдельных людей, как бы ни хотелось этого для простоты решения вопроса – а следствие деградации всего общества. Всего. Простых обывателей. Непростых небожителей.

Я прекрасно знаю место, где произошел теракт. Неоднократно встречал там свою жену. Пройти туда можно спокойно от стоянки, которая также свободна для заезда. Наши аэропорты, являясь стратегическими объектами, создали такую систему безопасности, при которой безопасность больше направлена на самолеты, а не на людей и места их пребывания. Это следствие непрофессионализма тех, кто занимается безопасностью на месте, но это и следствие того, что финансисты, занимающиеся вопросами «оптимизации расходов», требуют минимизации трат на безопасность. От парковки до места взрыва можно дойти спокойно за пять минут. Даже меньше. На месте встречи постоянная толкучка из встречающих, таксистов и работников местных забегаловок. Иногда таксистов гоняют, но не сильно. Факт в том, что это пространство внутри стратегического объекта не защищено никак. Нет ни металлоискателей, ни газоанализаторов, ни других уже давно вошедших в употребление детекторов. Нет персонала, который бы обходил собравшихся там людей с ними, дистанционно проверяя на хоть какое-то неадекватное поведение. Камеры слежения по пути со стоянки имеют «мертвые зоны», это я заметил сразу. Немаловажным фактом является и то, что этот аэропорт не так давно имел проблемы с перебоями в электроэнергии.

Я хочу сделать один неутешительный прогноз. Замечу сразу, что это лишь мое мнение. Оно не является истиной в последней инстанции. Скажем так – мне просто «кажется».
Террор – это зло. Но террор дает определенный эффект. Зачастую помимо видимого, устрашающего обычного гражданина, он дает эффект, который достигается последствиями этого испуга. Или маскируется при его помощи. История терроризма показывает, что в некоторых развитых и не очень странах террор перестал быть частью политики. Но он стал востребован в сфере войн олигархии за передел сфер финансового влияния. Внегосударственные структуры, использовав все способы в законе и вне закона, вполне могут прибегнуть к мере деструктивизации оппонента и его социально-политической дискредитации через проведение теракта на «спорных территориях». И если одним из последствий этого теракта станет смена владельцев данной структуры, то… к сожалению, стоит признать, что в нашей стране появился новый тип террора – коммерческий. В мире он уже давно есть. «Ходячие бомбы» не так и дороги, а целей достигают гораздо эффективней.

И тогда нас ждет то, от чего не спасет ни ФСБ, ни РПЦ.
Во мне, как в человеке, который уже в третьем поколении служил своей стране, будучи офицером, живет глубокая тоска по тому времени, когда не искали «козла отпущения». Когда были едины все – буфетчики, таксисты, милиционеры, пассажиры и просто граждане.
И во мне, как в человеке, который, несмотря на случившееся, не станет кричать: «сраная рашка катится в сраное говно – надо валить из этой страны» живет память. Память минувших дней. Нашей Великой Истории. Когда в нашей стране были времена во сто крат тяжелее и хуже. Когда враг занимал наши города, а государство распадалось изнутри. Но каждый раз, оказываясь на краю пропасти перед последним шагом к своей гибели, мы находили в себе силы и возрождались, как Феникс из пепла.

Вы думаете, нам сейчас плохо? Вы ошибаетесь. До тех пор, пока хоть кому-то будет даже просто «пофиг», нам не выйти из этой ситуации. До тех пор, пока выходом будет мниться смена двух-трех человек во власти, осуждение десятка и показательный расстрел – ничего не изменится. Не изменится, даже если будет. Наш шанс появится только тогда, когда на пути каждого из нас разверзнется зияющая пропасть и следующий шаг любого из нас может стать последним. Вот тогда у нас появится шанс. Сделать выбор и шаг. Снова стать тем народом, который может и способен построить Великое Государство. Или окончательно сгинуть. Сдвинуть нас на середине пути – нереально.

И, будучи военным, могу сказать: я зачастую сражался и спасал людей, которых никогда не знал до этого. И которых никогда не видел потом. Я рисковал своей жизнью ради людей, чье социальное положение, количество денег на счету, а даже и национальность с вероисповеданием мне были неизвестны. Я делал это потому, что очень, безумно, нестерпимо и беззаветно люблю. Страну. Мою страну. Единственную. Родину. И каждый из тех, ради кого я рисковал своей жизнью, был ее частью. Частью прекрасной и великой страны. Достойной или недостойной этого величия – это уже дело второе. Важно, что только ощущая полное родство со своей страной, можно понять: все, что происходит в ней – происходит не в каждом отдельно, а каждом из нас. И потому, чувствуя, что путь, по которому мы идем, ведет нас на край пропасти, я уверен, до самой мельчайшей молекулы своего организма, что дойдя до нее, мы сделаем правильный выбор. Те, кто останется жив.
А пока мы только идем.
Счастливого пути.

Источник: rosbalt Автор: Дмитрий Панкратов