От Владимира Ресина, когда он стал исполняющим обязанности мэра Москвы, ожидали, что он будет сидеть тише воды ниже травы. Предполагалось, что он в качестве технической фигуры аккуратно и незаметно «смоет воду» за Лужковым, а потом обеспечит плавную и «бесшовную» передачу власти новому мэру.

Не тут-то было. Чуть ли не первым своим постановлением в качестве и.о. мэра Ресин остановил строительство нового депозитария для Музеев Кремля на Боровицкой площади.

Эта стройка была своего рода прощальным поклоном Лужкова, последним из ассоциирующихся с ним скандальных строительных проектов. Это было похоже на символический жест: дескать, не будем больше строить и править по-лужковски.

С лужковским стилем покончено. Но осталось лужковское наследие. 4 октября гражданам была подброшена (под видом «слива» с оперативного совещания в мэрии) идея, как с этим наследием обходиться. Тот же Владимир Ресин предложил перенести памятник Петру I работы Зураба Церетели куда-нибудь со стрелки у слияния Москвы-реки и Обводного канала. Этот памятник — едва ли не самый узнаваемый образец того самого лужковского стиля, воплощение всей его монументальной безвкусицы, грандиозного убожества и дорогостоящей нелепицы.

Памятник ужасен не только по исполнению, но и по замыслу. Он установлен в ознаменование 300-летия российского флота. Где Москва — и где флот. И это не говоря о знаменитой крайней неприязни Петра к Москве, воплощавшей в его глазах старину. Кроме того, памятник этот унизителен для Москвы, поскольку, как известно, изначально изображал не Петра, а Колумба, и создан был к 500-летию открытия Америки (1992), а переделан уже потом, когда испанцы и американцы в ужасе отказались от такого подарочка. Зураб Церетели всегда мог быть уверен, что уж в Москве-то его произведениям завсегда подберут местечко, — по крайней мере, покуда в мэрском кресле сидит Юрий Лужков. Кстати сказать, оригинального Колумба скульптор недавно в конце концов пристроил в Пуэрто-Рико.

В 1997 году Петра устанавливали под бурные протесты общественности. Многие нынче вспоминают, например, стикеры с перечеркнутым Петром и надписью «Вас тут не стояло!», выпущенные журналом «Столица». Ненависть к этому памятнику — это московский хороший тон. Не только потому, что он такой огромный (почти 100 метров в высоту), такой уродливый и такой нелепый, но еще и потому, что в 1997 году Лужков, Церетели и компания фактически с особым цинизмом изнасиловали город этой железякой. Вскоре после установки железяку пытались взорвать представители радикальной группировки «Реввоенсовет» — их поймали и посадили на сроки от четырех с половиной до одиннадцати лет.

Зураб Церетели, разумеется, обиделся на идею переноса своего творения. «Кто не любит своих царей, те не патриоты, все они временщики, которые хотят занять места в мэрии», — сказал он. Посмотрим, как заговорит Зураб Константинович, когда у «временщиков» дойдут руки до купающихся медведей, жаб, коней и сказочных дураков на Манежной площади — это ведь все тоже его произведения.

Более существенными могут быть возражения материального толка: по предварительным оценкам, перенос 100-метрового Петра может обойтись в цену одной или даже двух школ. Директор Пермского музея современного искусства Марат Гельман, главный в Общественной палате по культуре, уже взялся решить денежные затруднения без привлечения бюджетных средств: «Я гарантированно найду деньги на снос Петра. Есть несколько крупных компаний, которые с удовольствием потратят часть своего рекламного бюджета на то, чтобы стать спонсорами переноса Петра и превратиться в любимый, к примеру, банк москвичей». В этих словах есть, конечно, изрядная доля кураторской бравады. Но надо признать, это была бы очень смелая имиджевая реклама. Представьте себе: "'Пыщ-пыщ-банк' — мы избавили вас от церетелиевского Петра!"
Однако лужковское наследие не исчерпывается одним лишь Петром. Сразу после отставки Лужкова интернет запестрел разнообразными рейтингами «самых уродливых зданий Москвы» (например, раз и два). Медведей с Манежки, затерянных между колоннами Пушкина с Натали на Никитских воротах и того же Петра можно, по крайней мере, куда-нибудь перенести. А вот сколько школ в денежном эквиваленте надо потратить на то, чтобы развидеть мрачный ужас под названием ТЦ «Европейский» у Киевского вокзала? Что делать с новым Военторгом и с новой гостиницей «Москва», если старые все равно уже развалили? Тоже развалить? А дальше что? Опять «воссоздавать», но уже «как положено»? Или построить там что-нибудь новое, раз уж старые памятники утрачены? Кто достаточно отважен, чтобы разработать и утвердить проект застройки того места, где раньше стоял шедевр Алексея Щусева? Был уже один такой отважный, Юрий Михайлович по имени-отчеству.
Выдернуть из панорамы Красной площади уродливый гвоздь высотки «Swissôtel Красные Холмы» можно. Достаточно просто снести высотку. И «Золотую милю» на Остоженке со всем ее суперпуперлюксовым жильем и ультрамегапрестижными офисами тоже, страшно сказать, можно снести. Вообще, много что из построенного в Москве при Лужкове можно и нужно снести. Это не мстительная злоба, нет. Ну разве что самую малость. Главным образом это гигиена — эстетическая гигиена. В окружении уродства люди звереют, поэтому уродство надо прятать (переносить куда-нибудь из центра) или, в крайнем случае, сносить.

Но полностью стереть следы Юрия Лужкова с городской панорамы, увы, не получится. Придется, как ни противно, считать эти следы частью нового исторического облика. Если кому-то так будет легче, можно воспользоваться традиционной аналогией с Эйфелевой башней и луврской пирамидой в Париже, которые тоже все сначала ненавидели. Не в том дело, что они перестали быть уродами, а в том, что человек — такая скотина, что ко всему привыкает.
Источник: lenta Автор: Артем Ефимов