Президент России принял участие в саммите «большой двадцатки» в тот момент, когда Москва пристально наблюдает за европейским финансовым кризисом – частично из опасений, что ситуация может негативно сказаться на российской экономике, но большей частью из-за того, что усматривает в таком развитии событий скрытые возможности для усиления собственных геоэкономических позиций и решения ряда застарелых проблем в повестке российско-европейских отношений

СМИ: комментарии «оппонентов»

После саммита «большой двадцатки» в Каннах единственное, что стало очевидным, – экономическое крушение. В Европе апрель 1912 года, и нации, составляющие еврозону, больше напоминают сваленных в кучу пассажиров четвертого класса, отправившихся в путешествие на «Титанике», чем членов экономического союза. Как крушение «Титаника», трагедия начнет разворачиваться медленно и будет ускоряться. Еврозона должна сократиться, избавившись сначала от Греции, потом, возможно, от Италии, Испании, Португалии и других стран во все более ускоряющемся ритме. В Европе начнется эпоха социальных протестов, которая может продолжаться десятилетиями. Бедность – страшна, и, когда нет выхода, люди выступают против собственного правительства, потом против граждан, а потом против соседних стран. Начнут свергаться правительства, люди восстанут, и единственными победителями станут такие страны, как Россия, которые будут стремиться установить свою гегемонию над ними. Возможный завоеватель с Востока будет воспринимать Европу как легкую добычу. Но Америка, хотя бы на культурной почве, поборется в этой борьбе, если мы еще будем существовать. Нет рецепта, чтобы вылечить раны Европы. Даже если бы он был, страны еврозоны не смогли бы им воспользоваться. («The American Spectator», США)

План Москвы – сделать так, чтобы Россия выглядела экономически стабильной, накупить европейских активов, пока они дешевы, пригласить европейские страны в Россию и, возможно, предложить финансовую поддержку механизму финансового спасения еврозоны. Кремль намерен использовать этот кризис как шанс получить для себя политический рычаг в Европе: кризис дал Москве возможность использовать слабую и хаотичную Европу в своих интересах. За последние несколько лет Кремль предпринял несколько шагов, призванных удержать европейцев от объединенных действий против российских интересов. Получившие название «кампания хаоса», эти инициативы способствовали разделению европейского взгляда на Россию, и Россия сейчас пытается добиться аналогичного эффекта, используя финансовый кризис как платформу. (Stratfor.com, США)

СМИ: комментарии «апологетов»

Глобальной экономике в последнее время пришлось преодолевать последствия таких крупных кризисов, как долговой кризис еврозоны, спад экономической активности в США и землетрясение в Японии. Поэтому центральным на каннском саммите стал вопрос, способны ли лидеры крупнейших экономических держав добиться прогресса. Позитивным итогом двухдневных консультаций являются договоренности об укреплении банковской системы еврозоны и о решении проблемы суверенного долга Греции, а также согласие Италии на мониторинг со стороны МВФ. Президент Саркози проявил экстраординарное лидерство в этом вопросе. Я согласен с ним, что ЕС сделал несколько важных шагов вперед, к достижению всеобъемлющего решения. Европейские лидеры заложили фундамент антикризисных мер, который следует воплотить в жизнь. (Барак Обама, президент США)

Нестабильность в Европе может вызвать и фазу нестабильности в РФ. Поэтому президент России сделает акцент на сессиях, посвященных обсуждению дел в европейской и мировой экономике. Дмитрий Медведев в последнее время выдвинул ряд серьезных инициатив по энергетической безопасности. Наша позиция остается прежней: обеспечить стабильность на энергетических рынках, обеспечить надежное снабжение всех стран – потребителей энергии возможно только на основе тех принципов, которые были закреплены на заседании «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге. Еще одна инициатива касалась безопасности добычи нефти на шельфе. Здесь проведена работа со всеми партнерами, подготовлен механизм обмена новейшим опытом. Мы рассчитываем, что все лидеры «двадцатки» этот отработанный по инициативе России механизм одобрят на саммите в Каннах. Этот механизм должен заработать уже в декабре этого года, а на следующем саммите лидеры смогут оценить его эффективность. (Аркадий Дворкович, помощник президента РФ)

Наш комментарий

Саммит «большой двадцатки» в Каннах оказался, без сомнения, главным внешнеполитическим событием минувшей недели, к которому было приковано внимание не только финансистов и экономистов, но и широкой общественности, поскольку на кону стоит согласование плана действий по спасению глобальной экономики.

Позитивными для европейцев были заявления Барака Обамы. По словам президента США, благоприятным итогом двухдневных консультаций являются договоренности об укреплении банковской системы еврозоны и о решении проблемы суверенного долга Греции, а также согласие Италии на мониторинг со стороны МВФ. Признав, что предстоящие шаги будут нелегкими, он подчеркнул, что действовать нужно как можно быстрее. По выражению Обамы, мировые лидеры добились «важного прогресса» в стабилизации мировой экономики, и он выразил уверенность, что страны Европы смогут разрешить долговой кризис. Обама считает, что европейские лидеры «заложили фундамент» антикризисных мер, который следует воплотить в жизнь.

Желая подбодрить приунывших партнеров по «двадцатке», Китай пошел на уступки и пообещал сделать курс юаня более гибким, подняв его до «приемлемого уровня». Ранее США и ЕС обвиняли Пекин в чрезмерном занижении курса национальной валюты в рамках протекционистской политики. «Мир должен оказать Европе поддержку и помощь», – объявил председатель КНР Ху Цзиньтао. Но «прежде всего Европа должна помочь себе сама», поправил коллегу российский президент Дмитрий Медведев.

Президент России принял участие в саммите «большой двадцатки» в тот момент, когда Москва пристально наблюдает за европейским финансовым кризисом – частично из опасений того, что ситуация может негативно сказаться на российской экономике, но большей частью из-за того, что усматривает в таком развитии событий скрытые возможности для усиления собственных геоэкономических позиций и решения ряда застарелых проблем в повестке российско-европейских отношений.

Пожалуй, впервые за всю историю участия России в подобных международных форумах, будь то в формате G-20 или G-8, российская делегация могла позволить себе обращаться к собравшейся аудитории с плохо скрываемыми интонациями превосходства и высокомерия, мало того – сама аудитория проявляла готовность внимать подобным поучениям без явных признаков иронии и даже с вежливым интересом.

Так, выступая на саммите, российский лидер заявил, что страны Евросоюза недостаточно активны в принятии решений по стабилизации экономической ситуации в еврозоне. «По моим ощущениям, действия наших партнеров должны быть гораздо более активными и более решительными для того, чтобы навести порядок, – указал собравшимся Дмитрий Медведев с интонациями школьного учителя, беседующего с нерадивыми двоечниками. – В противном случае мы будем заложниками этих проблем еще на протяжении длительного периода».

Очевидно, что в сложившейся кризисной ситуации политическое руководство страны стремится позиционировать Россию в качестве маяка стабильности в океане европейской депрессии. Москва хочет показать Европе, что во время этого кризиса Россия остается сильной экономической державой, научившейся жить по средствам и скопившей значительные резервы, дальнейшая судьба которых – предмет возможного торга.

Впрочем, о конкретных формах и размерах помощи еврозоне разговор еще впереди, и российская сторона дала понять, что он будет непростым. Так, в своем выступлении на саммите Дмитрий Медведев прозрачно намекнул, что решение европейских стран о принятии Третьего энергетического пакета вносит путаницу во взаимоотношения России и ЕС. «Я считаю, что мы должны вести себя ответственно, в определенных ситуациях принимать решения, понятные друг для друга. Россия как поставщик нефти и газа должна действовать прозрачно и понятно для покупателей, но в то же время наши партнеры и власти Евросоюза должны принимать такие решения, которые будут правильным образом истолковываться нашими компаниями, а не разрушать то, чем мы занимались последние 20–30 лет», – сказал как отрезал президент РФ.

В качестве условия оказания помощи со стороны России может быть поставлен вопрос о пересмотре положений европейской Энергетической хартии, остающейся одним из камней преткновения во взаимоотношениях Москвы и Брюсселя. Только если раньше европейские партнеры оказывали давление на Москву, настаивая на ратификации спорных протоколов, то теперь уже Москва устами Дмитрия Медведева дает понять, что европейцам стоит задуматься о том, чтобы «внести изменения в эту Энергохартию или принять какую-либо новую хартию».

Стоит напомнить, что Россия искала способы увеличить свои рычаги влияния в энергетическом секторе Европы еще до того, как экономический кризис начал углубляться. В 2009 году по Москве был нанесен удар, когда Европа приняла Третий энергопакет, который запрещает энергетическим компаниям контролировать одновременно и производство, и распределительные активы в цепочке энергоснабжения. Однако Россия проигнорировала энергетическую директиву, перейдя в оборону в расчете на то, что в сложившейся ситуации время играет на российские интересы. Теперь, похоже, пришло время из обороны перейти в нападение.

Пока же европейцы реагируют на прозрачные намеки, исходящие от российской стороны, с вежливой индифферентностью, ясно понимая, что любой возможный объем финансовой помощи Москвы объективно будет каплей в море европейских финансово-экономических проблем, учитывая сопоставимые масштабы экономик. Россия и в самом деле пока подтвердила довольно смехотворную сумму, которую она готова выделить в помощь Евросоюзу, – 10 млрд долл., да и то лишь косвенно, по линии МВФ.

От себя добавим, что у России есть и другие факторы уязвимости, ставящие под большой вопрос целесообразность оказания финансовой помощи зарубежным странам в сколь-нибудь значительном масштабе. Так, по оценке экспертов, Россия не обладает сегодня достаточным объемом свободного инвестиционного капитала, более того, имеет место его дефицит. В отличие от того же Китая, который осуществляет экспорт капитала на фоне активной политики внутренних инвестиций. У нас внутренние инвестиции в основной капитал не дотягивают до той планки, которая была бы индикатором реальной модернизации, на что совершенно справедливо указывали в том числе президент и премьер. В сложившихся условиях осуществлять на государственном уровне экспорт капитала представляется, мягко говоря, несвоевременным.

Для этого европейцы, в свою очередь, должны предложить финансовые инструменты, достаточно надежные и привлекательные: речь идет о совместном выпуске еврооблигаций, в котором была бы консолидированная ответственность стран еврозоны. Это позволило бы странам еврозоны делать займы в облигациях, которые выпускались бы Европейским долговым агентством и за которые отвечали бы все ее члены. Хотя такое решение увеличит нагрузку на Германию и других лидеров европейской экономики.

В ожидании ответа на эти и подобные вопросы потенциальные «спасители» Европы заняли выжидательную позицию. По мнению экспертов, Пекин, который был одним из крупнейших покупателей облигаций в рамках Европейского фонда финансовой стабильности, выжидает, пока Москва озвучит свой европейский план, одновременно тщательно изучая нынешнее предложение со стороны Европы. Китайцы обращают внимание на имеющийся дефицит суверенных гарантий, в то время как Москва намерена использовать деньги не ради прибыли, а для получения политического влияния в Европе – и поэтому менее чувствительно относится к финансовым потерям, чем другие инвесторы.

В общем и целом Россия хочет иметь максимально возможное число стратегий, работающих в Европе одновременно, с целью получить значительный рычаг влияния там во время финансового кризиса, и в то же время не столкнуться с большим количеством обвинений в прямом вмешательстве. Когда накал кризиса в Европе спадет, станет яснее, чего именно русским удалось добиться, пока европейцы были слишком отвлечены и рассеянны, чтобы что-то замечать.

Между тем на фоне эпидемического увлечения греческой политикой как-то все забыли, что еще неделю назад главными темами обсуждения были Италия с ее фискальными и политическими сложностями и США, где осталось чуть меньше трех недель до момента, когда закончится бюджетное перемирие республиканцев и демократов и вопрос дальнейшего снижения кредитного рейтинга правительства вновь станет актуальным. Вне зависимости от того, что сделают или не сделают греки, проблемы госдолга существенно более значительных экономик мира никуда не денутся, а путей их решения как не было, так и нет. Поэтому мы так и будем жить от кризиса к кризису еще несколько лет, а методом решения снова станет масштабная денежная эмиссия со стороны центральных банков крупнейших стран, деликатно именуемая «количественным смягчением», «стабилизацией рынков облигаций», «интервенциями с целью ослабления курса национальной валюты» или «кредитным смягчением», но, по сути, в равной мере представляющая собой ночной кошмар для всякого правоверного неолиберала образца 90-х годов.

Рынки не оценили итоги саммита G-20. Курс евро снизился на 2,5% – это стало самым существенным падением за два последних месяца. На падение евро помимо саммита оказал влияние Европейский центробанк: новый глава ЕЦБ Марио Драги на дебютном заседании понизил ключевую ставку рефинансирования на 0,25 процентного пункта – до 1,25% годовых (эксперты были уверены, что ставка останется прежней). Фондовые рынки Европы ушли на выходные в минусе. В течение недели европейские индексы продемонстрировали крупнейшее падение за последние шесть недель.

Источник: rusrand