Страна веками прекрасно существовала в условиях казнокрадства, бесправия и кастового разделения в обществе

В России, оказывается, половина ВВП является коррупционной. И, представляете, чтобы справиться с этим злом, авторы исследования из Антикоррупционной общественной приемной «Чистые руки», опубликованного на днях, предлагают России стать демократической страной. Мол, демократия спасет несчастное государство. На самом деле спасать ничего не надо. Россия веками прекрасно существовала в условиях перманентного казнокрадства, бесправия и кастового разделения в обществе.

Есть в России такая интересная организация, как Всероссийский центр изучения общественного мнения — ВЦИОМ. Периодически ВЦИОМ публикует данные своих опросов. Эти данные стандартно критикуются оппозицией, но сама оппозиция никаких альтернативных социологических исследований почему-то не проводит. Так что за неимением лучшего…

В апреле ВЦИОМ провел исследование, что для россиян важнее – демократия или порядок. Выяснилось, что 72% жителей России уверены в приоритетности второго понятия. Тогда как тех, кто ставит на первое место демократию, набралось лишь 16%. Опрос, конечно, можно счесть жульническим, благо всем известно, что нужный ответ достигается постановкой нужных вопросов. Но интересно то, как россияне определяют «порядок»:

Россияне, как и прежде, понимают под порядком, главным образом, политическую и экономическую стабильность страны (41%). В числе наиболее распространенных представлений – социальная защита малоимущих слоев (29%), прекращение борьбы властей (27%), возможность для каждого реализовать свои права (25%), строгое соблюдение законов (24%). Несколько реже россияне определяют порядок как строгую дисциплину (18%), а также привлечение силовых структур к борьбе с преступностью (7%).

А также «демократию»:

Демократию россияне определяют, в первую очередь, как свободу слова, печати и вероисповедания (44%). Вторым популярным представлением является экономическое процветание страны (28%). Менее распространены такие трактовки, как строгая законность (21%), порядок и стабильность (19%), выборность властей (18%), «пустая болтовня» (11%), свобода действий для каждого (10%). Реже всего наши сограждане понимают под демократией анархию и безвластие, гарантию прав меньшинств (по 6%), подчинение меньшинства большинству (4%).

Как бы мы не отнеслись к результатам этого опроса, он показывает, что у общества в целом нет серьезного запроса на демократизацию жизни в России. Это, кстати, прекрасно понимают и в Кремле. Вообще же, мнение о том, что нынешняя власть чужеродна для России и русских, является ошибочным. Это весьма органичная российская власть.

В заслугу Кремлю можно поставить то, что власть старается всегда учитывать те или иные тренды в виде настроений в обществе. Например, на выборах президента. Естественно, доверять выбор кандидатов самому народу за красной зубчатой стеной считается неуместным, но вот подобрать кандидата, который был бы нужен, исходя из общественных представлений, — вполне разумная задача.

В конце 90-х годов подполковник Владимир Путин был выдвинут и в итоге стал президентом как раз на волне усилившихся настроений в пользу «сильной руки» и кризиса русского оборонческого сознания, которое было повреждено натовскими бомбардировками Сербии и позорным Хасавюртовским миром. Плюс сработала огромная инерция советского культурного бэкграунда – разведчики, люди с горячими сердцами и холодными головами и так далее. В итоге «Штирлиц» стал реальностью, а страна перешла в режим перманентной «операции-прикрытия».

В 2007 году, когда на низком старте маячили Сергей Иванов – слегка апгрейженная версия Штирлица десятилетней давности, и Дмитрий Медведев, все опросы по заказу Кремля показали, что обществу нужен «мягкий, домашний президент, желательно с хорошим образованием». Причем еще один секрет российской политологии – в Кремле ориентируются в этом вопросе, прежде всего, на предпочтения женщин. Поэтому на беспроигрышные выборы отправили юриста из Санкт-Петербурга.

Сейчас на фоне всех ожиданий российского общества потуги искусственной оппозиции в лице Немцова, Каспарова, Касьянова, Лимонова и т.п. деятелей априори обречены на провал. Три четверти населения России просто плевали на 31-ю статью конституции, их гораздо больше волнует рост тарифов и цен. Но о них, кстати, оппозиционеры практически ничего не говорят. Равно как и о земельном вопросе и т.п. вещах, интересующих россиян.

Но самое важное не это. В сознании большинства продвинутых жителей России – то есть, обитателей крупных городов, имеющих регулярный доступ в Интернет, укоренилось представление о том, что взяточничество, правовой беспредел и раздражающие всех привилегии чиновников – это невесть откуда появившееся и чуждые нашему обществу явления. Придется поправить. Это все органичные и присущие русскому миропорядку вещи.

Казнокрадство и взяточничество – это то, с чем Россия жила веками. Давайте говорить прямо. Более того — никогда это в стране всерьез не порицалось. Сейчас общественность с удовольствием обсуждает размеры попилов на строительстве дороги через Химкинский лес, но вот пример полуторавековой давности, свидетельствующий о том, что все крупные инфраструктурные проекты в России имеют под собой банальное казнокрадство.

В 1857 году в России, в которой тогда практически отсутствовали железные дороги (их было менее 1 тысячи километров), для строительства четырех важных линий (Петербургско-Варшавской, Московско-Нижегородской, Московско-Феодосийской и Курско-Либавской) было создано Главное общество российских железных дорог (ГОРЖД). Большая часть капитала общества была частной с привлечением иностранных банков, часть – российской. Первым же
делом общество выпустило акции, а также получило от государства 28 млн рублей. Через 4 года
выяснилось, что ГОРЖД построило лишь 750 километров путей, денег нет, и в конечном итоге лавочку прикрыли. Совокупные долги предприятия составили к 1868 году 135 млн рублей, из которых 92 млн легли на государство. Большая часть полученных обществом денег была банально украдена как банкирами, так и российскими чиновниками.

Можно копнуть чуть дальше и вспомнить историю графа Петра Клейнмихеля, заведовавшего строительством Николаевской железной дороги между Москвой и Санкт-Петербургом. Дорога побила все рекорды по стоимости (за одну версту дороги казна платила до 300 тысяч рублей, причем деньги были кредитными), а сам Клейнмихель был отправлен в отставку.

В начале 60-х годов XIX века Министерство путей сообщения на свои деньги построило Курскую дорогу, тщательно выбирая поставщиков. В результате получилась достаточно дешевая и быстро построенная трасса. Но царское правительство пошло по другому пути – созданию концессий.

Частным предпринимателям стали выдавать государственные облигации, которые они продавали
за границей или в самой России. Построенные за эти деньги дороги оставались в собственности частных владельцев до момента их выкупа казной. Естественно, стоимость строительства дорог взлетала в несколько раз, а когда начиналась их эксплуатация (тех дорог, которые вообще построили), они моментально становились «убыточными». Да и как не стать, если государство субсидировало? Из 37 крупных железнодорожных компаний в 70-х годах XIX века субсидии от казны получали 32. При этом за счет казны покупался подвижной состав, оборудование и гарантировалась 5-процентная доходность по акциям, что также покрывалось из государственного бюджета.

Поэтому с 1866 по 1902 годы государство потратило более 7 млрд рублей на дороги, не получив никаких доходов от них. По разным данным, стоимость строительства железных дорог была искусственно увеличена минимум в 2 раза. Разница попала в карман как частным «предпринимателям», так и крышующим их чиновникам.

Процветало воровство и в советский период, причем и в сталинские годы. Тут можно долго спорить, когда воровали больше, но я акцентирую внимание лишь на одном факте – казнокрадство и взяточничество никогда в России в общественном мнении или в общественном сознании не осуждалось. Более того, это не считалось чем-то особенно предосудительным.

С правовой культурой в России всегда было недопонимание. Во-первых, это абсолютное непонимание обществом понятия частной собственности. В нашей стране это явление отсутствовало при СССР и практически не существовало и ранее для большинства населения – то есть, крестьян. Во-вторых, с учетом особенностей российского менталитета, любой закон в стране – это лишь исключение, тогда как правилом является его обхождение. Собственно, законы и пишутся под это: ведь обхождение закона является коррупционной вещью. Это как бы негласное сотрудничество между властью и народом. Мы вам напишем законы, чтобы вы их обходили, но за это будем брать деньги. Всех это устраивает.

Наконец, кастовое разделение общества. Российский человек все века своей истории существовал в достаточно четком кастовом социуме. И не важно, было ли это закреплено юридически (как правило, редко), или же нет. Сотрудник милиции имеет право убить простого гражданина. Сотрудник ФСБ может крышевать крупный бизнес и таранить машины рядовых граждан. Сын высокопоставленного чиновника может безнаказанно сбивать насмерть прохожих. Сами высокопоставленные чиновники – в силу опять же исключительности российского мышления, когда правило не есть норма, а лишь исключение – могут ездить по своим нуждам с мигалками. И все это органично ложится в общую канву правового беспредела (ибо право как норма отсутствует). Каждая каста имеет свои права и привилегии, и никакого равенства людей перед законом быть не может. Как и самого закона.

И, конечно, наивно предполагать, что придя к власти (не дай Бог), Немцовы-Лебедевы-Каспаровы вдруг сделают что-то иное. Просто мы увидим в бронированных автомашинах с мигалками несколько других людей, вот и все. А если они этого не сделают, народ банально перестанет их уважать и бояться.

Потрясающее воображение казнокрадство, беспредел и неравенство могут в конечном итоге довести любую страну до печального конца. Только вот не Россию, ибо ее ресурсы настолько велики, что никакой нужды в демократии у воспитанного в духе кастового патернализма
населения, равно как и потребности что-то сделать у властей, просто не существует. Да и зачем ломать столетний уклад, тот самый порядок, которым в общем-то все довольны?

Радует тут лишь то, что все же 15-20% населения считают такое положение дел неправильным. Наверное, когда лет через 50 их станет хотя бы 40%, им удастся изменить страну, государство и народ.

Автор — Дмитрий Пономарев, главный редактор информационного агентства InterRight.

svpressa.ru