По случаю столетия со дня смерти Петра Аркадьевича Столыпина снова заговорили о том, что премьер-реформатор, погибший от пули революционера и по совместительству агента охранки Дмитрия Богрова, стал жертвой заговора чинов Министерства внутренних дел. Эта версия была в свое время запущена революционерами с целью дискредитации царского правительства и успешно тиражировалась в советское время. Утверждалось, что товарищ министра внутренних дел Павел Курлов, начальник охраны царя Александр Спиридович, исполняющий обязанности вице-директора Департамента полиции Михаил Веригин и начальник Киевского охранного отделения Николай Кулябко, прознав, что Николай II охладел к Столыпину, решили сделать самодержцу приятное и убрать строптивого главу правительства. Как будто император не мог просто отправить Петра Аркадьевича в почетную отставку, например, с производством в действительные тайные советники 1-го класса и назначением председателем Госсовета.

Конечно, не следует переоценивать умственные способности Курлова, Кулябко и компании, но не надо и считать их клиническими идиотами. Ведь легко было сообразить, что после убийства Столыпина, за охрану которого отвечала «великолепная четверка», всех их снимут с должностей и отдадут под суд. Так и случилось, причем для Кулябко суд закончился реальным тюремным сроком. По справедливости он и был больше всех виноват, поскольку единственный из всей четверки непосредственно работал с Богровым.

Также легендой является утверждение, будто Столыпин знал о совершенной Курловым большой растрате и собирался это дело проверить. После убийства Столыпина Курлов попал под сенатскую ревизию, которая, однако, установила, что Павел Григорьевич не только не присвоил ни копейки казенных денег, но даже переплатил полтинник из своих средств. А уж министерская ревизия, которую мог назначить премьер, Курлову вообще была не страшна. Поэтому этот мотив для убийства полностью отпадает.

Другое дело, что расхожее мнение о высоком профессионализме царской полиции (как, дескать, Богров сумел провести таких «зубров сыска» — тут не обошлось без заговора!) весьма далеко от действительного положения вещей. Вспоминают и пророческие столыпинские слова: «Вот увидите, меня убьют, и убьют чины охраны». Правда, забывают, что если премьер и произнес эти слова, то скорее всего намекал на невысокий профессионализм полиции. Репутация же «асов сыска» у тех, кто охранял царя и Столыпина, явно была дутой. Действительно, была инструкция, согласно которой агенты-провокаторы из бывших революционеров не допускались в места пребывания высочайших особ, но и до случая с Богровым она многократно нарушалась, как и ряд других инструкций.

Что же касается обвинений, что Кулябко не организовал слежку за Богровым непосредственно во время встреч с мнимыми террористами, покушение которых на Столыпина и царя агент брался предотвратить, то как раз эти действия начальника киевского охранного отделения кажутся вполне логичными. Террористы легко могли бы заметить слежку за Богровым и изменить свои планы. Нет, в данном случае убийца Столыпина не был орудием в руках Курлова и компании. Наоборот, агенту-провокатору удалось обвести вокруг пальца высоких полицейских чинов. Очевидно, и агентом-провокатором Богров стал только для того, чтобы убить Столыпина или совершить другое не менее громкое покушение. После ареста Богров прямо заявил, что убил именно Столыпина как человека, наиболее опасного для революционного дела, а царя убивать не стал, так как это наверняка спровоцировало бы еврейский погром. И нет никаких доказательств, что Богров действовал в связи с какой-либо из революционных партий. Вероятнее всего, он был убийцей-одиночкой, которым, как показывает опыт, везет чаще, чем тем, кто для покушения устраивает заговор с большим числом участников. Здесь можно вспомнить убийство Сергея Кирова Леонидом Николаевым и Джона Кеннеди Ли Харви Освальдом.

Столыпин привлекает нынешнюю власть как политик, проведший успешную, как он сам считал, аграрную реформу, как автор исторического противопоставления «великих потрясений и „великой России“. Даже конференцию в Москве, посвященную анализу столыпинского наследия в контексте модернизации России, под годовщину подгадали. А в Саратове проходит конференция „П.А. Столыпин: традиции реформирования России“. Столыпинский опыт явно хотят спроецировать на современность, показать обществу, что нынешняя власть как бы продолжает дело Столыпина.

Но так ли уж успешна была столыпинская аграрная реформа, и есть ли какое-нибудь сходство между этой реформой и реформами в путинско-медведевской России? На оба эти вопроса приходится ответить отрицательно. До начала Первой мировой войны из сельских общин вышло около 1,4 млн хозяйств (10,6%), но вопреки надеждам Петра Аркадьевича из общины в первую очередь ушли не крепкие хозяева, кулаки, а деревенская беднота, которая либо пополнила ряды городского пролетариата, либо отправлялась в качестве переселенцев на восток. Однако большинство переселенцев и в Сибири не смогло добиться зажиточной жизни. В годы Гражданской войны эти люди пополняли отряды красных партизан, боровшихся против Колчака. Таким образом, реформа только добавляла горючего материала в городах и в Азиатской части империи.

Потенциал реформы по разрядке напряженности в аграрном вопросе был во многом исчерпан уже к началу Первой мировой войны, поскольку величина выделяемых наделов постоянно уменьшалась. На радикальную же реформу, затрагивающую помещичьи земли, Столыпин оказался неспособен. И даже двадцать мирных лет, о которых мечтал премьер, дела бы не спасли. Они бы лишь отодвинули революцию на несколько лет. Но до 1926 года самодержавие не устояло бы. Да и 20 мирных лет в условиях сложившейся системы союзов и остроты англо-германских, германо-французских и австро-русских противоречий представлялись утопией. Если бы при очередном обострении международных отношений Россия отказалась выступить на стороне Антанты, Германия легко разгромила бы Англию и Францию. После этого либо германская агрессия обрушилась бы против России, либо Российская империя добровольно превратилась бы в государство, полностью зависимое от Германии. Какая уж тут Великая Россия!

Можно отметить также косную и недальновидную политику Столыпина в национальном вопросе (попытки ограничить автономию Финляндии, продолжение и даже ужесточение антиеврейских ограничений). А как финансист Столыпин значительно уступал как своему предшественнику Витте, так и своему преемнику Коковцову. Похоже, что его репутация как выдающегося государственного деятеля слегка завышена. Конечно, по сравнению с такими деятелями последних лет царствования Николая II, как Горемыкин, Штюрмер или Протопопов, Столыпин смотрится выдающейся личностью. Но до уровня Бисмарка, Талейрана или Питта-младшего ему было так же далеко, как далеко нынешним российским премьеру и президенту до самого Столыпина.

Если же сравнивать сегодняшние реформы со столыпинскими, то сравнение будет явно не в пользу современности. Аграрная реформа 1906-1911 годов, как бы ни оценивать ее последствия, была вполне реальной реформой, значительно изменившей жизнь русской деревни. Те же реформы, которые проводят Путин и Медведев, носят чисто косметический характер и сводятся к набору пропагандистских штампов, будь то реформа, превратившая милицию в полицию, или медведевская программа модернизации, ничего кроме прекраснодушных лозунгов не содержащая. Отказ от решения наиболее болезненных проблем (национальной, коррупционной, проблемы колоссального разрыва в доходах между богатыми и бедными, отсутствия демократических механизмов управления и др.) может привести к столь же печальным последствиям, как и для царского правительства. Ведь через пять с половиной лет после гибели Столыпина произошла Февральская революция.

Источник: grani автор Борис Соколов