Одна моя знакомая ехала в машине с детьми по далекой загородной дороге, на которой машины не сказать, что мчатся потоком — нет, довольно редко. Перед ней шел грузовик так, как часто едут у нас грузовики — во всю ширь и медленно, не торопясь. Поскольку полоса была прерывистой и предполагала возможность обгона по встречной, знакомая ничтоже сумняшеся этот обгон и начала предпринимать. А водитель грузовика, увидев, что его обгоняет маленькая машинка с женщиной за рулем, дал газу. Естественно, чтобы отстоять свою честь. Конечно, грузовику было не угнаться за маленькой машинкой, и в этом соревновании он проиграл. Однако в конце обгона прерывистая сделалась сплошной и знакомая моя вырулила на полосу чуть позже, чем следовало бы.

Дело происходило в западном Подмосковье, рядом с поселком Шарапово. И как раз шараповские гаишники собирали свою привычную мзду на своем привычном перекрестке. Увидев нарушение, они тут же остановили мою знакомую и яро живописали ей все те беды и ужасы, которым она себя подвергла — от лишения прав до эвакуации машины на штрафстоянку. Иной бы на месте моей знакомой поборолся, но она, увы, панически боится милицию, что по современным временам не удивительно. Так что она сдалась сразу.

Проблема была в том, что муж, уезжая в Москву на лекции и семинары, оставил ей пять тысяч одной бумажкой на неделю. Она попыталась объяснить гаишникам ситуацию, показывала на троих своих детей, говорила, что деньги — последние. Они смилостивились и, взяв пять тысяч, отдали ей две, сказав, что больше сдачи нет. И отпустили.

Что такое две тысячи на неделю на семью из одного взрослого и троих детей, один из которых еще и говорить не умеет? Это немного.
Понятно, что гаишники берут взятки. И этот случай, казалось бы, ординарный. Но все же, чтобы отбирать деньги у матери, ввиду детей — деньги детские — это, конечно, запредел. Если учитывать, что тяжесть ее преступления была далеко не велика и никакой аварийноопасной ситуации она не устраивала.

В те же самые дни президент подписал законы о милиции. Законы, которые ясно дают понять: никакой реформы не будет. Потому что эти законы не изменяют главного — системы милицейского бизнеса. Они, может быть, научат милиционеров более вдумчиво, вежливо и цивилизованно брать взятки, но и только.

Мы содержим через налоги нашу милицию, чтобы она нас охраняла. Прекрасно. Поднимите руки те, кто хоть раз за последние десять лет действительно был в ситуации, когда милиционеры его спасли или помогли ему? Как кричат на концертах: я не вижу ваших ручек!

Не буду, конечно, говорить за всю милицию, но вот ГИБДД очень часто делает так — она сама создает проблему, которую потом предлагает решить вместе с потенциальным (по их мнению) преступником. Малейшее нарушение правил влечет за собой появление инспектора, который тут же начинает вам грозить карами, но потом, получив деньги, делает вывод, что ничего особо опасного не произошло. А за что же тогда мы давали деньги? Именно что за присутствие в данный момент в данном конкретном месте инспектора.

Шараповским гаишникам нет дела до реформ милиции. Поздним утром они выезжают на перекресток и досматривают грузовики, тормозят легковушки. Ближе к вечеру они уезжают, и контроль за порядком прекращается. Значит ли это, что на дороге наступает анархия? Конечно, нет. Мало того, если бы они вообще исчезли, порядка от этого не стало бы меньше.

В одном североевропейском городке вообще отменили светофоры и знаки. Полиция выезжала только на происшествия. Количество аварий тут же снизилось — водители стали более осторожны на перекрестках.

Президент может подписать еще ряд законов. Министр Нургалиев может сделать еще ряд заявлений. Но это все происходит где-то там, наверху. Если сравнить наше общество с тортом, то и президент, и министр — это такая глазурь. А вот основа, наполнители — они с глазурью не смешиваются. Они живут по своим правилам. По этим правилам есть огромная группа людей, которая совершенно бесконтрольно приватизировала государственное право карать только на том основании, что они надели форму. И вся окружающая общественность начинает выстраивать свои отношения с этими людьми. Если те сильны, то они диктуют правила. Если слабы — их перестают бояться. Но любой, кто продается, — слаб. Любой, кто торгует законом, вместо того чтобы его охранять, — слаб. Его ахиллесова пята — это карман.

Американцы боролись с коррупцией в рядах своей полиции так: создали внутри подразделения служебных расследований, дав одним хищникам грызть других. И у них дело пошло. Может, настоящие, не киношные полицейские в Америке и не ангелы. Но они знают, что, начав свой собственный бизнес на дорогах, тут же попадут в лапы коллег, которых все ненавидят. И те также платят всем своим как бы коллегам такой же ненавистью. Эта взаимная ненависть и рождает порядок, обеспечивает отсутствие коррупции. Оттого там и невозможны такие корпорации как наша ГИБДД.

Автор: Андрей ДОБРОВ

odnakoj.ru