Если у кого и были сомнения, зачем и почему польское руководство вовсю размахивает нафталином исторических претензий, талдыча: «Катынь, Сталин, Гитлер, война», то выступление президента Польши Леха Качиньски развеяло их окончательно. Канцлер Германии Ангела Меркель сказала на траурной годовщине начала Второй Мировой войны: «Сегодня мы склоняем головы перед мужеством тех, кто стал жертвой войны, мы помним поляков, погибших в этом кошмаре».

На это прямолинейный до неприличия президент Польши ответствовал: «На словах все красиво, но существуют реальные факты — план Северного газопровода. Мы ценим слова, но за словами должны последовать действия».

Вот и все, собственно. Дальше и объяснять ничего не нужно. Нынешние владыки Польши используют историю для того, чтобы выбить немного гешефта в современности. Торгуют кровью предков, трясут костями погибших и требуют сатисфакции за прошлое. За словами о вине перед польским народом Варшава ждет отказа Германии от проекта СЕГ. Это позволит полякам и дальше пользоваться серьезными суммами за транзит углеводородов из России. Такой вот патриотизм по-польски получается. Очень сильно попахивающий российским газом.

Можно было бы даже понять потомков гордых шляхтичей. В конце концов, каждый делает бизнес как умеет. Но дело в том, что Лех Качиньский в интервью Polskie Radio не только приоткрыл нам истинные причины исходящей из Варшавы исторической истерии. Нет, он не ограничился этими экономическими признаниями, которые и без его откровений были секретом Полишинеля. Президент Польши сделал заявление, которое можно объяснить исключительно бессердечностью либо безумием. В частности, глава польского государства сказал, что на мероприятии по случаю 70-летия начала войны присутствующие стали свидетелями заявлений, которые сравнивали Катынь и гибель солдат Красной Армии. Он повторил, что нельзя сравнивать эпидемию тифа и других болезней, хотя это трагедия, так как множество молодых людей погибли, с приказом расстрелять 30 тысяч польских офицеров.

Своими словами Качиньский оскорбил память десятков тысяч погибших в нечеловеческих условиях польского плена красноармейцев. Это, во-первых. Качиньский сообщил, что не считает гибель десятков тысяч наших сограждан достойным сожаления или извинения. Это, во-вторых. И, в-третьих, по мнению Качиньского, гибель 30 тысяч поляков в Катыни, безусловно, перевешивает на весах истории планомерное уничтожение десятков тысяч пленных советских солдат. Трудно было выступить с более бесчеловечным заявлением, граничащим с откровенным нацизмом.
Польский лидер рассчитывает на то, что в России его эскапады попросту никто не поймет. Ну, действительно, что нам за дело до умерших от тифа по сравнению с Катынью?

Но дело в том, что мы живем не в Советском Союзе, где доступ к информации цензурировался в угоду геополитическим соображениям. Это в СССР граждане не знали ничего о трагедии советских военнопленных в Польше. В угоду сожительству в соцлагере, советское руководство не поднимало этой проблемной темы, а польское, в свою очередь, не спекулировало на катыньской трагедии. Теперь же почему-то польское руководство считает себя вправе отвергать всякую вину за гибель десятков тысяч советских солдат.

Удивительно, но Польша в своем стремлении поскорее уравнять сталинский и гитлеровский режимы, а также возложить на Россию, как правопреемницу СССР, вину за начало Второй мировой войны, похоже, совершенно забыла, что существует в свободном мире. Забыла, что память о произошедшем в прошлом веке не стерлась. Забыла, что, хотя живых свидетелей того времени осталось мало, но есть документы, которые многое могут объяснить. Забыла, что есть архивы, в которых хранятся документы, проливающие свет на то, как на самом деле обстояли дела в 20-е и 30-е годы прошлого века.

Поэтому накануне Молодая Гвардия «Единой России» вышла к посольству Польши с требованием предоставить доступ к польским архивам для российских историков. Мы не имеем права позволять Польше спекулировать на истории. Доступ к архивам является критически важным для того, чтобы не только российское общество, но и сами поляки знали, в какой стране они живут. Что происходило с их родиной меньше, чем 100 лет назад. Какие преступления совершило польское государство в то время.
В первую очередь, безусловно, должна быть дана беспристрастная оценка злодеяниям польского режима, безжалостно уничтожившего советских военнопленных. По разным оценкам за время советско-польских столкновений в 1919-1921 годах в плен попало, по разным данным от 140 до 200 тысяч советских солдат. Около 80 тысяч из них погибли в Польше от голода, болезней пыток, казней и издевательств. Поляки называют цифру в 85 тысяч пленных и 20 тысяч погибших, но она не выдерживает критики, так как лишь в Варшавском сражении число попавших в плен красноармейцев составляет порядка 60 тысяч человек. Это преступление не имеет срока давности. И Польша не принесла до сих пор никаких извинений за историческое злодеяние, по масштабам соответствующее массовым убийствам в Бухенвальде и Освенциме.

Президент Польши Лех Качиньский уверяет, что солдаты погибли от тифа. Так и хочется посмотреть ему в глаза и спросить: все 80 тысяч погибли от тифа? Мы знаем из свидетельств побывавших в польском плену, что наших солдат морили голодом, держали в бараках в жуткой тесноте, не оказывали медицинской помощи. Помимо использования их на тяжелых работах, пыток и казней, все вышеперечисленное вкупе, безусловно, не могло не привести к тому, что пленные умирали. Фактически, концлагеря, где их держали, превратились в громадные некрополи.

Мы все знаем слово «Катынь». Но кто из нас знает о концлагере Стшалков? А ведь, в нем было уничтожено гораздо больше советских граждан, чем расстреляно поляков в Катыни. Россия признала преступлением уничтожение польских военных. Но кто-нибудь слышал слова покаяния от поляков за гибель наших с вами прадедов? Стшалков был не единственным концлагерем, где массово осуществлялось умерщвление советских военных — существовало еще, по меньшей мере, четыре лагеря в Домбье, Пикулице, Вадовице и Тухоле.

Правда о зверствах польских властей, приведших к гибели наших предков, находится в архивах Польши. Очевидно, что она станет доступна исследователям рано или поздно. И многое здесь будет зависеть от польского руководства — либо оно обеспечит доступ к архивам и принесет покаяние за действия своих предшественников в 20-е — 30-е годы, либо оно встанет в одни ряд с шовинистическим польским режимом, который закончил свое существование в 1939 году вместе с Польшей.
Кстати, один из аргументов защитников Польши и польской версии истории, касающийся того, что поляки уничтожали советских военнопленных, которые вторглись в Польшу, и потому были «вправе», стоит отвергнуть сразу. Не только по причине негуманности, но еще и вследствие очевидного антиисторизма.

Еще в марте 1917 года, сразу после свержения Николая Второго, Россия признала право Польского государства на суверенное существование. Подтверждено оно было и в 1918 году большевиками, в преддверии завершения Первой мировой. Но именно новое польское руководство во главе с Юзефом Пилсудским, руководствуясь концепцией «Междуморья» (восстановление Речи Посполитой с территорией до разделов) начало захватническую войну по границам бывшей Российской империи, Германии и Австро-Венгрии. Широко известны детали зверств польских военных, особенно армии Галлера, а также бандформирования Станислава Балаховича, контролируемого Варшавой.

В ходе этой войны, которую даже недобросовестные историки не назовут захватнической со стороны СССР, поляки захватили в плен от 140 до 200 тысяч советских военных. Лишь 65 тысяч человек вернулось из плена после заключения Рижского мирного договора 1921 года. Правда о десятках тысяч жертв должна быть установлена. Так же, как должна быть установлена точная цифра уничтоженных в Польше красноармейцев.

Своих исследователей ждет и вопрос уничтожения Польшей белорусской системы образования. Известно, что с 1920 по 1939 года число школ, где преподавание велось на белорусском языке, было сокращено с 400 до… 0 (прописью — до нуля). Также своего исследователя должны дождаться и практики Польши по совершению карательных экспедиций против украинцев, получивших название «пацификации». Действия поляков против украинцев были настолько вопиющими, что в 1932 году Лига наций даже приняла специальное постановление о том, что Польша осуществляет угнетение украинской нации. В свою очередь, в 1934 году Варшава уведомило Лигу Наций об одностороннем расторжении договора о защите национальных меньшинств.

Не должно остаться без внимания и существование в Польше концлагерей для противников польского шовинистического государства с его однопартийной системой, бесконтрольными карательными органами, авторитарной центральной властью и нацистской политикой в отношении непольского населения. Да-да. Польша в 30-х годах была именно таким недемократическим государством! Да-да. Польша в 30-х годах возводила концлагеря для инакомыслящих! Наиболее известный — Береза-Картузская: пять защитных рядов колючей проволоки, ров с водой, еще несколько рядов колючки под напряжением, сторожевые вышки с пулеметчиками и охранники с немецкими овчарками. Нацистам в Германии было, у кого учиться!

Даже наиболее полно обрисованный вопрос польского антисемитизма — и тот еще ждет своего дотошного исследователя. Архивы позволят добавить многое к тому, как на государственном уровне осуществлялись притеснения евреев. Позорные «еврейские» скамьи в университетах — лишь наиболее очевидные признаки антисемитской политики Польши. Куда более важным является запрет для евреев (а также белорусов, русских и украинцев) занимать государственные должности. Евреям был затруднен доступ к кредитам, им мешали заниматься коммерцией. Практически полностью евреев исключили из образования — так, на всю Польшу насчитывалось лишь 11 профессоров-евреев, работающих в университетах. Для студентов устраивали «Дни без евреев», когда евреев изгоняли из университетов. Так как доступ к госслужбе для евреев был закрыт, то евреи, получавшие юридическое образование, часто шли в адвокатуру. Поляки решили эту проблему просто, закрыв в 1937 году евреям доступ в адвокатуру.

В конце 30-х годов антисемитизм вышел на новый уровень практически официальной сегрегации. В Калише в 1937 году рыночную площадь разделили на нееврейскую и еврейскую части. В некоторых городах ширилось общественное движение за изгнание евреев и даже за введение по примеру Германии Нюрнбергских законов. Авторитетнейший исследователь проблемы антисемитизма в Польше доктор наук Колумбийского университета Целиа Стопницка-Хеллер грустно констатировала по этому поводу: «немцы только лишь закончили, и то с помощью самих поляков, дело, начатое польскими антисемитами». Надо сказать, что исследователь знала, что говорила, так как сама родилась в Польше в 1927 году.

Нельзя оставить без внимания и внешнюю политику Польши. Кто, как не Варшава, еще 26 января 1934 года заключила договор с Германией о ненападении? Российская разведка имеет все основания предполагать, что этот договор сопровождался также подписанием секретных протоколов, либо секретных договоренностей, направленных против СССР. И, хотя поляки всячески отрицают это, понятно, что доказательства, подтверждающие или опровергающие факт заключения секретного протокола, находятся в архивах Польши. Они также ждут своего первооткрывателя.

Пока же остается только гадать, был ли заключен данный пакт, или нет. Но предположения подтверждаются дальнейшим ходом истории. Участие Польши в разделе Чехословакии — исторический факт. Как шакал, который питается объедками, Варшава слизнула подачки, которые Франция, Германия и Британия подбросили ей по итогам Мюнхенского сговора 1938 года. Единственной страной, которая была готова направить войска на помощь Чехословакии, был СССР. Но советские войска не пропустила через свою территорию… Польша.

Известна и тайная деятельность польского руководства, направленная против СССР. Операция «Прометей», включающая в себя подрывные действия против Советского Союза, организацию этнических волнений, саботаж и шпионаж, описана самими польскими разведчиками, которые ссылаются на документы. Эти документы опять же хранятся в польских архивах, также как и многие другие свидетельства трагических событий того времени.

Понятно, почему Польша не дает историкам доступ в свои архивы. Непонятно другое — зачем с такими скелетами в собственном шкафу, пытаться искать соринку в чужом глазу?

Павел Данилин

russ.com.ua