В пятницу в правительстве состоялась совместная коллегия Минфина и Минэкономики, на которой главы этих ведомств дискутировали по поводу стратегии бюджетных расходов. Ведомство Алексея Кудрина настаивает на жесткой экономии расходов и сведении к минимуму бюджетного дефицита, а ведомство Эльвиры Набиуллиной выступает за наращивание государственных инвестиций в экономику.



В рамках существующей парадигмы выхода нет

В данном споре я не выступаю на чьей-либо стороне. По очень простой причине: Кудрин прав как бухгалтер. Это – его функция. Он сидит на казне и говорит: «Денег нет». И сейчас, когда их реально нет, эта фраза звучит гораздо более адекватно, чем когда деньги были, и их можно было потратить гораздо эффективнее (я в этом глубоко убежден, и это не нужно даже особо доказывать). Повторюсь: как бухгалтер Кудрин достаточно адекватен. Другое дело, в какой парадигме мы мыслим.

Я недавно публиковал в журнале интервью с известным русско-американским экономистом Леней Вайдманом. Он говорит о том, что у него нет претензий к Бену Бернанке с точки того, как он делает то, что он делает. Потому что в рамках господствующей монетаристской доктрины он поступает абсолютно правильно. Кудрин – такой же монетарист, как Бернанке. Может быть, не такой изощренный, но абсолютно такой же зашоренный. Если мы не приняли решение поменять доктрину и концепцию в целом, то Кудрин во многом прав. И тогда уже нет смысла менять Кудрина, так же как не имеет смысла менять Бернанке. Потому что то, что он делает, он делает неплохо. Хотя как финансист Кудрин слабее Бернанке, но у нас сам по себе уровень этот публики ниже.

Вопрос в том, что в рамках существующей парадигмы выхода нет. На самом деле Россия не находится в ситуации, когда ей надо «тушить пожар деньгами». Точнее говоря, мы его уже тушили деньгами, причем реальными, а не эмиссионными. Что очень обидно: все тратили бумагу, а мы – реальные ресурсы. С другой стороны, пожар мы затушили. У нас его нет. Более того, мы и не можем потушить свой пожар. Потому что не мы его поджигаем.

В клетке выжить невозможно

Когда говорят о том, что началось восстановление мировой экономики, все это – ерунда. Ничего там не началось. Когда говорят о том, что началось восстановление российской экономики, то это – правда. Потому что наша экономика упала, независимо от своей воли и сознания, и сейчас поднимается. Тоже независимо от своей воли и сознания, поскольку растут сырьевые цены. И граница этого восстановления – это «не нашего ума дело». А Набиуллина – не бухгалтер. Она отвечает за экономику, являясь первым министром, который хочет заниматься экономическим развитием и структурной политикой. А для этого нужны средства. Иначе у нас вообще не будет никакой перспективы. Бухгалтерской правдой здесь нельзя обойтись. Другое дело, что в рамках той парадигмы, в рамках которой мы живем, другого выхода нет.

Таким образом, то, чем занимается Эльвира Набиуллина, напоминает битье головой о клетку. А Кудрин – «заведующий клеткой». Но в клетке выжить невозможно. Мы уже много раз говорили о том, что нам нужна политика, которая базировалась бы на самостоятельной стратегии выхода из кризиса. Нужно понимать, что мир спокойно (без катастрофы) из кризиса не выйдет. Подписываемся ли мы участвовать в общей катастрофе? Наверное, стоит все-таки попытаться выйти из этой ситуации. Хотя это и очень сложно. Это гораздо сложнее, чем было в 1929 году, во времена Великой депрессии. Китайцы – не в счет. Они живут в общей парадигме, и в рамках ее и маневрируют.

Если мы поставим вопрос таким образом, то должны будем задуматься, какая политика может обеспечить России позитивную динамику (и качественно, и количественно). На самом деле это должна быть очень жесткая политика, направленная на отказ от очень многих либеральных экономических аксиом и стереотипов. Вместо того, чтобы ждать, когда жизнь заставит нас сокращать экспорт и импорт, неплохо было бы сделать это целью российской экономической политики. Что касается ценовых параметров (стоимости нефти в следующем году), то Набиуллиной эти ресурсы нужны для дела, а не просто для того, чтобы размазывать их, занимаясь социальным вспомоществованием. И премьер это тоже понимает. Отсюда – его попытка найти компромисс между этими двумя императивами, каждый из которых нереализуем в полной мере.