Одним словом, я не говорю вам: наблюдение бес­полезно для обоснования научной медицины, дей­ствительно только одно экспериментирование. Я го­ворю, только и всегда буду утверждать, что для осно­вания научной медицины недостаточно наблюдения, нужно прибавить и экспериментирование. Клини­ческое наблюдение может дать нам только выражение болезней, т. е. внешнюю форму болезни и законы ее развития. Экспериментирование приводит нас к са­мой причине болезни, объясняет механизм ее и на­учает рационально на  нее воздействовать.
Ведь поняли же, что клиническое наблюдение не­достаточно, если стали прибегать к вскрытию тру­пов? Но и сами вскрытия часто бесплодны, как я до­кажу вам это позже, и только при помощи патологи­ческого экспериментирования на живом субъекте можно дойти до познания внутренней причины бо­лезней.

Резюмируем: мы, вообще говоря, можем притти к заключению, что в медицине, как и во всех науках, наблюдение знакомит нас с формой явлений, а экспе­риментирование доводит до их причин. Однако я этим не хочу давать схоластические определения наблюдения и экспериментирования. Абсолютное раз­личение этих методов исследования никогда не будет правильным, потому что в природе всегда имеются переходы даже между самыми противоположными вещами.
Понятно, что всегда, когда причина явлений на­ходится в глубине тела, мы принуждены прибегать к экспериментированию, разлагать тело, чтобы от­крыть причину, которая ускользала от прямого наб­людения. Наоборот, если причина болезненных явле­ний вполне внешняя и неглубоко скрыта от наших взглядов, то не менее понятно, что наблюдение может оказаться достаточным в этих случаях для ее обна­ружения.
Чтобы сделать понятной мою мысль, я приведу вам пример, заимствованный из медицины и относя­щийся к одной из наиболее известных болезней.
Чесотка по данным современной медицины есть заболевание, истинная причина ко­торого теперь хорошо известна; открытие ее есть завоевание современной науки. Прежде чем достигли этого, чесотка была наблюдаема и описана; познакомились с ее развитием, и была констатирована пере­дача ее от одного индивида к другому. Относительно же причины чесотки, тогда еще неизвестной, строили самые различные гипотезы. Выдумали герпетический по­рок, вызывающий кожную болезнь, порчу соков. Предполагали, что метастазы этого вируса или этих испорченных соков повреждают различные органы. Одним словом, создавали целиком болезнетворную сущность, с которой связывали все наблюдаемые яв­ления. Что касается лечения чесотки, то оно было и должно быть совершенно эмпирическим, потому что оно имело в виду воображаемую и неизвестную при­чину. Естественно, прибегали к различным мазям как местным средствам; находили, что некоторые из них действовали более или менее успешно, но не мог­ли себе отдать отчет в их действии. Каждый врач или не врач восхвалял свою мазь. Я вспоминаю, что в деревне, где я жил в детстве, я знал крестьян, владевших секретом приготовления якобы замеча­тельных мазей против чесотки.
А.В. Волков