Последние два месяца Европа оживленно обсуждает вопрос о дальнейшей судьбе миграционной политики и о ситуации вокруг мигрантов в целом.
В ходе обсуждения вырисовываются, собственно, два подхода. С одной стороны, подход руководства Евросоюза – максимально широкое распространение безвизового режима на территории Европы, запрет на принятие ограничительных мер и предоставление мигрантам максимально возможного объема прав, уравнивающего их с «коренным населением», «борьба с расизмом в Европе».

Статистика расизма
Собственно, в том, что «европейский расизм» существует и представляет серьезную опасность правам человека – руководство Евросоюза абсолютно уверено. 8 декабря прошлого года Агентство Европейского Союза по фундаментальным правам (Fundamental Rights Agency) опубликовало свой первый доклад, попытавшись очертить в нем контуры «страшной дискриминации», как плесень распространившейся по всему Евросоюзу. Это всестороннее исследование на 276 страницах, в котором содержатся материалы опросов 23000 человек. В докладе отмечается, что более пятой части (22 процента) выходцев из центральной Африки, как минимум, один раз за прошедший год испытали на себе проявления дискриминации при поисках работы; 17 процентов цыган заявляют о похожих инцидентах во время медицинских осмотров врачом или медсестрой; а 11 процентов северных африканцев отмечают факты расистского отношения к ним, просто когда они пытались войти в магазин.

Разбив подвергающиеся дискриминации группы людей на категории, агентство обнаружило, что чаще и больше всего преследуют цыган, живущих в Чехии. 64 процента из них говорят о том, что пережили проявления дискриминации. В первую десятку жертв дискриминации вошли также цыгане, живущие в Венгрии (62 процента), Польше (59 процентов) и Греции (55 процентов).
В верхние строчки этого печального списка попали также африканцы, как из стран Магриба, так и из центральной части континента южнее Сахары. О фактах дискриминации против них сообщают 63 процента африканцев, живущих на Мальте, 54 процента выходцев из центральной Африки в Ирландии, 52 процента северных африканцев в Италии, а также 47 и 46 процентов сомалийцев в Финляндии и Дании (соответственно).
Часть европейского истеблишмента, для которой права человека (в самом радикальном их понимании) являются основой мировоззрения, считают данную ситуацию нетерпимой. Более того, основным вызовом для «западного мира». По ряду причин, именно эта часть политической элиты определяет направление внешней и внутренней политики Евросоюза, в том числе, и иммиграционной политики. Не связанные с мнением избирателей в конкретных странах, абстрагируясь от реальных социальных процессов в Европе, они и проводят столь же абстрактную политику «всеобщего блага» и «защиты фундаментальных прав человека».<lj-cut text=«Читать дальше...»>
Ярким примером такой политики явилось недавнее введение Еврокомиссией безвизового режима для жителей Боснии и Герцеговины, а также Албании, которое состоялось неделю назад. Причем, политическая составляющая данного решения и не скрывалась. Член Еврокомиссии Сесилия Мальмстрем, курирующая вопросы внутренней политики, заявила, что сегодняшний день стал «историческим» для граждан Боснии и Герцеговины и Албании, поскольку отмена визового режима послужит укреплению связи между данными странами и ЕС, а также росту бизнеса. Далее она отметила, что введение безвизового режима является наиболее яркой демонстрацией одобрения тех реформ, которые эти государства проводят в последнее время.
Из той же серии – давление Евросоюза на Францию в вопросе выселения из страны 300 цыган, резкая критика в адрес Ангелы Меркель, заявившей о провале политики мультикультуризма, давление на Швейцарию в вопросе разрешения строительства мечетей и много другое.
Вавилонская башня мультикультуризма — проект
Что же лежит в основе этой политики? В чем была суть политики мультикультуризма, которую с одной стороны все еще пытается проводить руководство Евросоюза, и которая, с другой стороны отвергается все большим количеством европейских политиков и, главное, населением Европы?
Изначально предполагалось, что различные культурные сообщества, присутствующие на данной территории, охраняются соответствующими законами и самоуправляются во всех отношениях, касающихся защиты личности. Общество в целом оказывается разделенным на множество культурных сообществ, которые, как опять же предполагалось, не опасаясь наступления на собственные традиции, будут в состоянии мирно сосуществовать.

Как верно подметил журналист итальянской «L'Occidentale» «Мы были очарованы чужими красками и обычаями, мы думали, что радость видеть рядом детей с темной и белой кожей, улыбающихся перед фотографом магазинов компании United Colors of Benetton, отражает общее настроение, отражает радость сосуществования не где-нибудь, а в нашем доме, в демократически устроенном обществе. Но именно это устройство очень часто воспринимается как чужое и враждебное культурами, которые нашли у нас приют».
Да и могло ли быть иначе? Европа считала себя сильной и динамичной. Ее демократическая культура поглотила, например, крестьянскую культуру шестидесятых годов в результате «культурного геноцида» (по определению Пазолини). Эта же культура (по мнению европейцев) одержала сокрушительную победу над культурой стран «железного занавеса». Словом – все, вроде бы говорило за то, что строительство мультикультурного европейского дома будет легким и увлекательным занятием. Собственно, таким оно и представляется нынешнему руководству Евросоюза и поныне.
Но совершенно иное восприятие этой политики у конкретных государств, у конкретных европейских народов, которые формируют и постепенно проводят иной подход к миграционной политике, суть которого – в ужесточении миграционного законодательства, более жесткому контролю над миграцией, ограничение прав мигрантов и контроль за их деятельностью.
Сторонники такого подхода совершенно справедливо замечают, что победы европейской культуры были победами внутри одной и той же культуры белой расы: те же мамы, та же пища, те же обычаи сексуальной жизни, претерпевшие явные, но небольшие изменения. А в процессе глобализации, который происходит в современном демократическом обществе, новым пришельцам чужды европейские запахи, вкусы, краски, они абсолютно другие, а главное, совершенно им не нравятся. Они ничего не хотят слышать о демократии, она их просто не интересует, на своей родине они не имели о ней никакого представления, и они не понимают, почему должны считаться с ее законами, среди которых главный закон — это свобода индивидуума. Когда Европа столкнулась с культурой, подобной исламской, то с удивлением обнаружила такую непреклонность, которая опрокинула все европейские законы и моральные устои, имеющие разные оттенки.
Лучше всего это продемонстрировал недавний скандал с турецким послом в Австрии, который в интервью, говоря об ужесточении миграционной политики и возведении искусственных барьеров, заявил: «Туркам от вас ничего не надо. Они лишь хотят, чтобы с ними обращались не как с вредными микробами». То есть – разрешайте туркам жить в Австрии по тем правилам, которые они сами для себя установят. А ведь Турция – далеко не самая «беспокойная» часть мигрантов.
«Строить не дадим…»
Говоря о провале политики «мультикультуризма» Ангела Меркель знала, о чем говорит. Еще работая адвокатом, она была избита со своей клиенткой-мусульманкой, добивавшейся развода, затем подверглась нападению родственников клиентки в метро и была вынуждена закрыть свою контору. Она говорила о том, что некоторые культуры зачастую не имеют никакого намерения смешиваться с европейской, как бы европейцы себя не вели, проявляя свою добрую волю. Германские школьники, оказывающиеся в меньшинстве в своих классах подвергаются насилию и издевательствам со стороны сверстников другой национальности. Учителя-женщины третируются и оскорбляются. Париж стал городом, в котором более 200 тысяч человек живут в семьях, где практикуется многоженство, в Италии тридцать тысяч женщин подверглись сексуальным извращениям, исламские суды (только в Лондоне существует около 90 таких судов) грозят немыслимыми карами.
В Германии представление оперы «Идоменей» Моцарта было отменено из-за угроз исламистов; директор газеты «Die Welt» Роджер Коппел в своем офисе подвергся нападению молодого мусульманина и только благодаря счастливой случайности сумел остановить его руку с занесенным над ним ножом. В Германии, в Великобритании, во Франции больше не удается отыскать следы «исчезнувших девушек», ставших рабынями в результате навязанных им браков. В Стокгольме в большой моде, как пишет Джулио Меотти, футболки, которые носят мусульманские девушки, с надписью: 2030, а потом мы захватим власть». И это только эпизоды.
Но это – внешние проявления. Реальная глубина негативных процессов еще только начинает прорисовываться.
В ранее благополучной Европе резко возрос уровень преступности, причем организованная преступность носит все более выраженный этнический характер. Известный исследователь Греции, чьи работы у нас еще недостаточно читаемы, Ирина Филатова, недавно отмечала, что с притоком албанцев (которых, кстати, западные журналисты называют «европейскими чеченцами») самые благополучные кварталы Афин перестали быть безопасными для проживания.
Менее избалованные европейским благополучием, иммигранты оказались более конкурентными на рынке труда. А сейчас пошел еще и обратный процесс. Мигранты стали испытывать трудности в получении работы. Более того, эксперты МОТ выявили в странах с высоким уровнем доходов такие явления, как сокращение рабочего времени и уровня экономической активности, а также растущее разочарование среди трудящихся, которые перестают искать работу. Но при этом они пользуются разветвленной системой социальных гарантий, которые распространяются и на мигрантов, и на членов их все увеличивающихся семей. Это загоняет правительства европейских стран в тупик. С одной стороны, для улучшения экономического положения необходимо сделать доступными кредиты, стимулировать мелкий бизнес, снижать налоговое бремя. С другой стороны, чтобы избежать массовых акций протеста, необходима помощь пострадавшим от кризиса, то есть увеличение социальной нагрузки, что подразумевает, наоборот, увеличение налогового бремени, недоступность кредитов. Словом, для развития экономики нужна государственная поддержка для самой активной, работающей части населения. Однако подобные действия вызовут недовольство тех, кто работы лишился. А поскольку голодающим безработным, как обычно, «нечего терять, кроме своих цепей», поддержка в первую очередь приходит в руки безработных.
Ну и наконец, бытовые вопросы. Одной из серьезных проблем для Евросоюза становится привносимый мигрантами туберкулез, к которому у коренного населения Европы (особенно на юге) нет иммунитета.
Возвращение потерянного контроля
Ранее, многие исследователи отмечали, что через несколько десятилетий в исламском мире может возникнуть средний класс, заинтересованный в достижении благополучия и мирной жизни, подобно тому как это произошло в остальном мире в результате процесса глобализации. Однако они делали весьма примечательную оговорку о том, что подобный сценарий будет вероятнее всего реализован в больших арабских столицах. Европа же, по их мнению, останется настоящим фронтом столкновения цивилизаций (по крайней мере, до тех пор, пока уровень рождаемости в арабско-мусульманском мире не снизится, уменьшив миграционный приток).
Похоже, что большинство здравомыслящих политиков в Европе начинают думать также. И общественность в европейских странах все активнее требует от своих правительств наплевать на мультикультуристов из руководства Евросоюза и приступить к решению проблем миграции. Все больше политиков в Европе с горечью заявляют, что приютили воинствующий ислам, позволили ему укорениться под маской многообразия культур и ничего не делали, чтобы изменить эту ситуацию, прикрываясь разговорами о предоставлении права голоса иммигрантам.
Как выход, считают европейцы, «политика должна пядь за пядью овладеть контролем за территорией, воспрепятствовать тому, что законы шариата действуют параллельно с местной законодательной системой. Когда избитые мусульманские женщины поймут, что им нужно обращаться в суд, а не к очередному имаму, тогда и поговорим о «европейском исламе». Когда люди смогут спокойно ходить по улицам без страха быть избитыми, тогда и поставим проблему, как регулировать взаимоотношения с теми, кто думает по-другому. Когда полиция ворвется в помещение под лестницей, где четверо негодяев публично призывают к джихаду, дав им почувствовать, что они не останутся безнаказанными, вот после этого и будем разговаривать об их правах и возможностях. Возьмем на себя свою долю ответственности».
И как бы ни противилось руководство Евросоюза, ужесточение миграционной политики в европе будет продолжено. Потому что речь стоит уже не о проблемах интеграции культур. Речь идет о физическом выживании, о борьбе под солнцем, от исхода которой зависит, станет ли «мечеть Парижской богоматери» реальностью или же останется сюжетом для пишущих в жанре альтернативной истории.
Но это – в Европе. А как складывается ситуация у нас, в России? А вот это уже несколько иная история…
(окончание следует)