Как и в прошлый раз, я хотел бы продолжить практику расширенных (подробных) обзоров этого цикла передач, поскольку считаю, что необходимо максимально точно передать схватку этих титанов исторических фронтов.[more]
В начале передачи, по обыкновению, было предоставлено краткое вступительное слово обоим участникам дискуссии.
Первым оно было предоставлено Кургиняну
Кургинян сразу же начал свою речь с дела Ходорковского, призвав аудиторию обсуждать его феномен с точки зрения разных аспектов. Он обратил внимание на то, что Ходорковский
не является жертвой, как его хотят всячески представить разного рода популисты и всевозможные «правозащитники», заявив о том, Ходорковский является одной из не простых фигур криминального капитализма девяностых.
Затем слово получил Сванидзе. Надо сказать, что он выступил на этой передаче никем иным, как главным защитником Ходорковского, выделив это дело как исключительно важное для бизнеса и страны в целом, обозначив его как политическое. А всю народную нелюбовь к Ходорковскому он объяснил тем, что наш народ всегда отрицательно и предвзято относился к богатым и успешным людям.
Дело Юкоса
(справка передачи)
Началось в 2003-м году с запроса депутата Владимира Юдина в Генпрокуратуру о законности приватизации горно-обогатительного комбината «Апатит». По результатам проверки было возбуждено уголовное дело и арестованы причастные к сделке руководители МЕНАТЕП Платон Лебедев и глава ЮКОСА Михаил Ходорковский. Уголовному преследованию также подверглись и акционеры ЮКОСА и его топ-менеджеры. Некоторые из них даже скрылись за границу и до сих пор находятся в розыске.
В 2009-м году Ходорковскому и Лебедеву были предъявлены новые обвинения. В 2010 году суд признал их виновными и приговорил к 14-ти годам лишения свободы с зачетом ранее отбытого срока.
Кооперация в СССР
В восьмидесятых и начале девяностых годах были приняты законы о кооперации. С одной стороны, появление кооперативов создало для общества большое разнообразие ассортимента различных товаров, но с другой — вызвало огромную волну криминала, которую можно сравнить лишь с гангстерским Чикаго 20-х годов. Главный вопрос передачи, на мой взгляд, состоял в том,
является ли Ходорковский наследником эпохи раннего становления капитализма и первичного накопления капитала?
Позиция Кургиняна состояла как раз в том, что он считал Ходорковского
«героем эпохи раннего капитализма», для которого вполне справедливо утверждение «даешь капитализм любой ценой и немедленно». А вот позиция либералов и самого Сванидзе состояла в том, что взлет Ходорковского был, по их мнению
«классическим примером истории успеха от кооператива 80-х до крупнейшей российской компании начала XXI-го века».
Кургинян выразил мнение о том, что путь Ходорковского не является примером классического пути от кооперативов к корпорациям. Всем известно, что Ходорковский создал Центр научного творчества (НТТМ) еще за два года до появления самого закона о кооперации. Он (Ходорковский) на тот момент был тогда
заместителем секретаря райкома комсомола (!) фрунзенского района Москвы (престижнейший район). Таким нехитрым способом он и получил неплохие стартовые возможности, давшие ему все для развития своего дела.
Кургинян при этом отметил, что во многих подобных НТТМ-х, кроме научной деятельности, была развита и теневая: через эти организации проходил полулегальный сбыт компьютерной техники, варка джинсов, сбыт алкогольной продукции и обналичивание денежных средств. Сергей Ервандович также отметил, что в подобных научных предприятиях довольно часто происходил «распил денег», предоставляемых государственной экономикой для научных разработок.
Продолжая изучать путь успеха Ходорковского, Кургинян приводит знакомство того с Дубовым и Голубовичем в Институте высоких температур при академии наук, послужившего толчком для развития будущего
банковского дела (ресурсы Жилсоцбанка фрунзенского района были приватизированы секретарем райкома и превращены затем в частный банк, который в последствии получил название «МЕНАТЕП», прим. автора).
Но для развития будущего банка потребовалась серьезная поддержка партийной номенклатуры и для этого его учредители начали активный поиск форм выхода и сотрудничества с правящей верхушкой. Как в дальнейшем оказалось, им это удалось: новое свежеиспеченное финансовое учреждение получает возможность управления средствами знаменитого Фонда Чернобыля.
Свидетели Кургиняна
Затем Кургинян передал слово своим свидетелям: Владимиру Семенович Овчинскому, доктору юридических наук, генерал-майору милиции в отставке, философу и публицисту, Артему Михайловичу Тарасову, директору института инноваций.
Оценивая карьеру Ходорковского, Владимир Семенович отметил довод Сванидзе, в той части, что
«наш народ не любит богатых и успешных людей лишь потому, что большая их часть получила свои богатства сомнительным либо преступным путем». Он оценил ранний российский капитализм исключительно как криминальный. В качестве подтверждения своей оценки он сослался на аналогичное мнение ряда ведущих Западных экономистов, описывающих закономерности развития капитализма в России и мире.
Надо заметить, что в этот раз Сванидзе подключил «шумовую артиллерию»: время от времени, из зала раздавались провокационные выкрики его свидетелей и сторонников с вероятной целью сбить дискуссию с ритма. Подчас бессвязные и хамоватые эпитеты некоторых лиц (называть фамилии которых я здесь не стану из неуважения к их действиям) выбрасывались в качестве окриков на тезисы свидетелей Кургиняна. Таким образом, свидетели Сванидзе начали свои реплики, фактически не дожидаясь получения ими слова. Т.е. они начали выступать, не имея такой возможности по регламенту. Это было, без сомненья, проявление весьма недостойного поведения.
Одним из таким «окрикантов» выступал Сергей Алексашенко, директор по макроэкономическим исследованиям ГУ ВШЭ. Он решительно начал уводить дискуссию с обсуждения дела Ходорковского в сторону обсуждения дела заместителя министра финансов Сторчака, пытаясь, по-видимому, таким образом провести параллели с экономическими преступлениями высших государственных лиц. Однако Владимир Семенович поспешил напомнить ему о недопустимости подобных обсуждений в силу недопустимости отклонения от направленности дискуссии.
Далее Владимир Семенович напомнил все время перекрикивающим его оппонентам о том, как легализовались теневые доходы бандитских «общаков» именно через эти самые новые кооперативы. Кроме того, он добавил, что Ходорковский сам никто иной, как типичный представитель НОМЕНКЛАТУРНОЙ ПРИВАТИЗАЦИИ.
И тут господин Алексашенко неожиданно вспомнил, что Сергей Ервандович, учреждая свой всем известный ЭТЦ, также получил блага советской системы через решение партийной номенклатуры. Он, по видимому, таким образом решил провести четкие параллели между учреждением Ходорковского его НТТМ и ЭТЦ Кургиняном, и, таким образом, причастности последнего к участию в этой самой приватизации.
В ответ на это Сергей Ервандович поднял своего оппонента на смех, отметив при этом, что ЭТЦ —
небольшая некоммерческая организация, сравнивать которую с ЮКОСом по меньшей мере не уместно. Сторона Кургиняна при этом подтвердила, что, действительно, под научно-исследовательские программы Московским комитетом партии было выделено два здания: одно под НИЦ, другое под сам театр.
Однако сторона Сванидзе не унималась: она напомнила Кургиняну о том, что через его организацию Михаил Леонтьев проводил корпоративные договора, делясь затем полученной прибылью с самим Кургиняном. При этом Алексашенко использовал такой термин как «крышевание» Кургиняном Леонтьева (!).
В ответ на это Сергей Ервандович совершенно спокойно назвал
ряд фамилий публицистов и журналистов, которых, как выразился Алексашенко он ранее «крышевал». Затем Кургинян задал ему вопрос о том, что тот подразумевает под своим термином: неужели тот считает, что он, Сергей Ервандович, самолично «крышевал бандитов и преступников»? Алексашенко сумел вывернутся от ответа, сказав при этом, что он ничего такого в виду не имел. Затем оппоненты Кургиняна подняли вопрос о приватизации им полученных зданий. В ответ на это тот сообщил, что ЭТОГО ТАК И НЕ СДЕЛАЛ.
Затем Кургинян передал слово Артему Тарасову, имевщему непосредственное отношение к кооперативному движению. Тот рассказал необычную историю о том, как восемь лет провел в изгнании в Лондоне, опасаясь преследования и затем вернувшийся обратно на Родину в новые времена. Он рассказал также и о том, какое истинное отношение к кооперации имели тогдашние номенклатурщики и как они фактически сваливали вину за все вновь возникающие кризисные явления в экономике на предпринимателей и бизнесменов. Кроме того, он рассказал и о том, как номенклатура начала приобщаться к этим процессам и проводить колоссальную по своим объемам
ПРИВАТИЗАЦИЮ государственного имущества (включая управление активами КПСС, фонда Чернобыль и ряд других).
Затем слово на основании регламента получил Сванидзе.
Он согласился практически со всеми доводами свидетеля Кургиняна Тарасова, дополнив их своими размышлениями на тему того, по какой инициативе создавались первые научные центры и на каких условиях они работали в дальнейшем. Он упомянул о том, что
они были освобождены государством от налогообложения и им было разрешено вести внешнеэкономическую деятельность. Не забыл Николай Карлович напомнить и об теневых операциях подобных центров с валютой и импортом товаров. Кроме того, он фактически подтвердил все ранние доводы своих оппонентов про волну НОМЕНКЛАТУРНОЙ ПРИВАТИЗАЦИИ государственного имущества и банковской системы.
И здесь Кургинян решительно вмешался в речь Сванидзе. Он подчеркнул, что Ходорковский являлся как раз тем самым представителем того самого НОМЕНКЛАТУРНОГО КАПИТАЛИЗМА, в отличии от сотен добропорядочных и законопослушных кооператоров того времени, ведущих свою деятельность законопослушным путем без коррупционной составляющей и помощи номенклатуры.
В качестве примера он привел сидящего на стороне своих свидетелей господина Тарасова. Тарасов упомянул о том, как партийная верхушка расправлялась с неугодными им кооператорами, в то время как учрежденные «под их крышей» научные центры и им подобные организации жили и развивались преспокойно. Сванидзе согласился с ним, назвав его «талантливым человеком», назвав его деятельность как исключительный случай успеха.
Спор, которого не было
В целом, обсуждая первую волну кооперации, говоря о НОМЕНКЛАТУРНОЙ ПРИВАТИЗАЦИИ, стороны по сути и не спорили вовсе (!). Они как раз совместно и выражали общую точку зрения на эту проблему.
Затем в дискуссию вмешался Владимир Семенович, напомнивший аудитории о таком сверх либеральном документе, как указание №10, введенное в 1987-м году тогдашним министром МВД Власовым, запрещающее какое-либо серьезное вмешательство органов правопорядка в деятельность кооперативов. Это, по его словам, привело в дальнейшем к формированию и распространению криминального бизнеса в этой среде (в частности отмывание преступных денег бандитских группировок «общаков» а также средств номенклатуры).
Здесь даже Кургинян напомнил о том, что деньги Чернобыльского фонда личным решением М.С. Горбачева были пропущены через банк МЕНАТЕП. Более того, по специальному указанию управляющего делами Кручины, через эти структуры проходила конвертация денег самой партии.
И вот здесь, на фоне всеобщего концептуального согласия, Кургинян еще раз подтвердил свой тезис о причастности Ходорковского к той самой номенклатурной линии, решительно отсеяв его фигуру от подлинных кооператоров. Ведь е
ще будучи одним из секретарей партии, Ходорковский получил от нее широкие экономические преференции, став в последствии ее главным банкиром (!) (практически дословно). Сложилось даже впечатление, что сторона Сванидзе была «со скрипом», но все-таки согласна с таким утверждением. Но она почему-то посчитало его не слишком серьезным ударом по своему имиджу в глазах аудитории.
Затем Сванидзе продолжил рассказ об истории успеха Ходорковского. Он вспомнил, что еще в 2003-м году ЮКОС должен был заключить выгодные контракты с такими компаниями, как Shell и Exxon Mobil, поскольку ему было необходимо расширятся в международном масштабе. Стоит напомнить здесь, что сторона Кургиняна считает эту сделку
весьма опасной для интересов России, поскольку по ее результатам нефтяному сектору страны был бы нанесен серьезный экономический ущерб. А вот сторона Сванидзе не усматривает в ней ничего страшного.
Далее Николай Карлович в позитивном ключе отметил дальнейшие шаги Ходорковского в деле обеспечения прозрачности своего бизнеса в качестве одного из условий выхода на международный рынок. Затем он подчеркнул, что среди главных причин возбуждения дела Ходорковского является «
нежелание кремля мириться с невозможностью осуществления рейдерского захвата компании ввиду ее международного статуса». После этого Сванидзе привел несколько реплик и цитат из теорий рейдерского захвата, как бы подтверждая свою позицию. Затем он отметил, что на сегодняшний день угрозу крупному бизнесу составляют не вчерашние бандиты и уголовники а криминально-чиновнический спрут.
Затем он продолжил свои мысли, изложив вывод о том, что главными олигархами в нашей стране являются не бизнесмены а
государственные чиновники. Именно они, по его словам, на сегодняшний день широко представлены во всей уровнях бизнеса в качестве контролирующей и коррупционной силы. Оппоненты Сванидзе тут же поспешили заявить, что
полностью поддерживают эту точку зрения и не имеют в целом серьезных разногласий по этому вопросу.
Затем Сванидзе призвал своего свидетеля Алексашенко. Он вновь продолжил полемику о рейдерских захватах бизнеса с участием чиновников и силовых структур. Вспомнили и про девяностые, про «братков», про «крышевание» бизнеса, про отсутствие нормально функционирующей правоохранительной системы. Вспомнили и про то, как потом успешно государство с ними боролось и сажало их. В оценке дела Ходорковского Алексашенко согласился с мнением о рейдерском захвате, предложенным ранее Сванидзе. Более того, по мнению Алексашенко, вчерашняя номенклатура, «доящая» кооперативы, сегодня трансформировалась в чиновничий криминалитет, оказывающий давление на бизнес и осуществляющий сегодняшние рейдерские захваты крупных и эффективных фирм. Кроме этого, Алексашенко привлек сюда в добавок и судебную систему, назвав ее частью этого криминального клубка.
Затем Сванизде обратился к Ольге Романовой, журналисту и профессору ВШЭ. При этом он акцентировал внимание аудитории на том моменте, что она является соавтором книги «Бутырка» и женой отбывающего «несправедливый срок» мужа. Ольга Романова поделилась своими воспоминаниями о смутном перестроечном времени, о том, как она со своим знаменитыми однокурсниками (Прохоровым и Хлопониным) варили джинсы (!). Интересно будет отметить, что она согласилась с мнением о том, что по большому счету все нынешние успешные лидеры крупного бизнеса прошли путь от номенклатурно-партийной системы к новому времени.
Затем слово по регламенту перешло к Кургиняну. Он предложил обсудить в этой студии не только одного Ходорковского, но и всех лиц, так или иначе виновных в экономических преступлениях. Он также призвал не защищать здесь интересы Ходорковского и его группы лиц, а напротив, рассмотреть причины в самом российском капитализме, приведшие к таким способам делания бизнеса.
В ответ на это сторона Сванидзе продолжила активно защищать Ходорковского, настаивая на том, что
«вчерашние прегрешения ему вполне можно простить», и сегодня он является никем иным, как «честнейшим и порядочным бизнесменом», несправедливо посаженным властной номенклатурой. В общем, их приемы защиты Ходорковского строились исключительно на демагогии, и, по большому счету, никак не были подкреплены
моральными соображениями. Сложилось даже такое впечатление, что они хотели лишь криком приглушить позиционные доводы Сергея Ервандовича, с тем, чтобы не дать ему возможности говорить.
Затем в спор вмешался Тарасов, вспомнивший, как в девяностых продавались важнейшие госпредприятия ЮКОСу практически за бесценок, только лишь для того, чтобы
покрыть бюджетный дефицит в части финансирования социальных расходов государства. Оппоненты Кургиняна практически истошными криками заглушили эту аргументацию.
Далее, Кургинян привел ряд нелицеприятных высказываний самого Ходорковского, отмеченных в его личных мемуарах и публикациях, характеризующих его с весьма негативной стороны, в частности как циничного и беспринципного человека.
Здесь Сванидзе упрекнул Кургиняна в том, что тот «прикрывает» интересы одних и нападает при этом на других (возможно, он имел в виду, что Кургинян прикрывает чиновников, но в этом случае он был категорически не прав, поскольку сам Кургинян периодически и неоднократно вставал на одну со Сванидзе сторону, обличающую чиновников, прим. автора)
Затем Кургинян продолжил рассказ об удивительной истории успеха Ходорковского, припомнив тот необычный момент, что на счетах МЕНАТЕПА оказались деньги РОСВООРУЖЕНИЯ (!). И оказались они там, по его словам, не просто так, а в результате УПОЛНОМОЧИВАНИЯ банка со стороны оборонного ведомства в осуществлении дальнейших крупных сделок с вооружением.
Таким образом, Кургинян еще раз подтвердил позицию о том, что Ходорковский и ныне является представителем НОМЕНКЛАТУРНОЙ верхушки кремля и его никак нельзя сравнивать с честными бизнесменами, сделавшими свой бизнес без участия и поддержки властных структур. В ответ на это оппонировал Алексашенко, утверждавший, что практически все тогдашние банки имели на своих счетах деньги различных госструктур и потому довод Кургиняна не состоятелен.
Кургинян продолжил обличать прикрытую, по его мнению со стороны чиновников, деятельность Ходорковского. Он привел ряд интересных цитат лиц, хорошо знающих самого Ходорковского и его окружение. По их репликам и оценкам, Кургинян сделал вывод о том, что тому долгое время оказывали покровительство самые высокие лица из кремля и тот успешно пользовался этой поддержкой. В ответ на это Алексашенко сказал, что Ходорковский конечно пользовался господдержкой, но лишь на начальном этапе своего пути и уже в дальнейшем он всегда действовал как самостоятельный и независимый бизнесмен. Не помогли даже фото доказательства, где Михаил Ходорковский запечатлен с высшими должностными лицами страны, приведенные Кургиняном в качестве наглядного примера.
Затем, уже после небольшого перерыва, Кургинян обрисовывает
схемы вхождения интересов Ходорковского в политической игре парламентских партий в борьбе за власть. Он наглядно показывает, как тот фактически проиграл политическую игру, после чего бывшие союзники произвели его натуральный «слив», дополнив свою победу вышвыриванием Ходорковского с политической арены в тюрьму с использованием ранее припасенных компрометирующих материалов.
И здесь Кургинян обратился к Владимиру Семеновичу. Тот привел массу фактов, указывающих на откровенно преступную деятельность одного из экс-руководителей нефтяной компании ЮКОС, господина Невзлина. Более того, он фактически назвал ЮКОС «грязной организацией» с криминальным укладом жизни. Лагерь сторонников Сванидзе был глубоко разозлен такой подачей данных и начал обвинять его во лжи. Затем Владимир Семенович напомнил о том, что Невзлин был объявлен в международный розыск за организацию заказных убийств (!). В ответ на это его оппонент заявил, что если руководствоваться мнением Западного мира, то доказательства по делу Невзлина вообще не имеют юридической силы и таким образом все обвинения против него сфабрикованы (!). Свое защитное слово здесь вставил и Сванидзе, отметив что такие «скелеты в шкафу» есть у каждой крупной организации и что здесь говорить совершенно не о чем (!). Более того, Сванидзе подчеркнул, что Ходорковский не должен нести ответственности за своих подчиненных и потому ему не стоит ставить в вину кровавые бесчинства, творимые при участии его организации. В ответ на это Николаю Карловичу напомнили, что Сталин, которого он все время осуждает, никого самолично не расстреливал, но тем не менее лагерь либералов делает именно его виновником всех репрессированных бед.
Неожиданно для своих оппонентов
Кургинян пригласил в студию новых свидетелей: Фариду Петухову, вдову покойного мэра города Нефтеюганска, и Глухову Галину, зам. председателя движения в поддержку Петухова.
Первым говорила Галина Глухова. Она представила публицистические, аналитические и фото доказательства антисоциальной деятельности Ходорковского в Нефтеюганске и приграничной области, собранные ею в одной небольшой книге. Так, в частности она привела вопиющий случай массового обвязывания работников нефтеюганского предприятия ЮКОСа о снижении самим себе заработной платы (!). Также она вспомнила о периодических случаях задерживания предприятием зарплаты даже не месяцами, а ГОДАМИ (зарплата 1995-го года, по ее словам, была выплачена лишь в 1997-м). В ответ на это, Алексашенко заявил, что Михаил Ходорковский приобрел ЮКОС лишь в 1997-м году и потому никак не мог быть виновником трудового кризиса и наоборот, всячески способствовал его выздоровлению и восстановлению.
Затем слово получила вдова погибшего мэра Нефтеюганска. Она рассказала о гибели своего мужа, о том, расследование так и не было доведено до конца. Она рассказала также о замораживании скважин комбината, о способах ухода от налогов, об угрозах ее мужу и др. Так в частности, погибший мэр требовал от Ходорковского платить налоги, пытаясь таким образом, развивать свой город. Однако тот всячески уходил от этих требований. Позже с мэром города у того возник серьезный конфликт, вылившийся по оценкам вдовы в его последующее убийство. Непосредственным организатором преступления вдова считает Невзлина. Она также привела в пример и ряд других громких уголовных дел по убийствам предпринимателей, связанных с делом ЮКОСа (дело Корнеевой). Интересно отметить, что она также вспомнила попытки «группировки ЮКОСа» взять под контроль самого Лужкова, находящегося тогда в должности мэра Москвы, с тем, чтобы в дальнейшем прийти во власть в кремле (!).
Затем Кургинян продолжил свое наступление. Он фактически, подытожил свое видение краха истории успеха Ходорковского, как наступившего в результате
ПРОВАЛЬНЫХ политических шагов и неверных ЭКОНОМИЧЕСКИХ решений. Таким образом, по мнению Кургиняну, фатальность его сегодняшнего положения была обусловлена в первую очередь собственной неосторожностью и недальновидной самоуверенностью.
Затем регламент снова вернул слово Сванидзе. Он одним махом отметил прозвучавшие ранее обвинения оппонентов против Ходорковского как некую попытку
«повесить на него всех собак разом» (дословно). Он также отметил, что нынешнее положение Ходорковского нельзя назвать завидным, поскольку он сегодня лишен практически всех прав и на него можно повесить любое обвинение (и это при том, что в медийном пространстве не проходит и дня без сотен публикаций о нем. Возникает вопрос: на какие такие средства и с чьей, извините, подачи все это делается? прим. автора)
Кургинян в ответ на это саркастическим образом сравнил Ходорковского с «узником совести» проамериканской политики и спросил разрешения у своих оппонентов «заткнуться», для того, чтобы лагерь Сванидзе имел возможность «упражняться во лжи и дальше» (практически дословно). Сванидзе при этом отметил, что не имеет значения, ПРАВДА это или же НЕТ, то, о чем говорят сегодня сторонники мнения о том, что у Ходорковского есть своя
«свора спичрайтеров и адвокатов». В аудитории раздался громкий свист и улюлюкивание, выражающее одобрение действиям Кургиняна и осуждения словам беспринцыпным Сванидзе.
Дальше Сванидзе начал истерику. Пораженный блестящим искусством Кургиняна вести публичные дискуссии, Сванидзе нес отворенную околесицу, перетасовывая слова и пытаясь прицепится хоть к чему-нибудь, что могло бы послужить ошибкой для оппонента. Он начал привносить нелепые обвинения о том, что Кургинян «якобы защищает теневой криминалитет чиновников», повторяя свое высказывание как заведенный.
Возможно, с тем чтобы отдохнуть и немного перевести дух, Сванидзе дал слово адвокату Дмитрию Харитонову, с тем, чтобы нанести ряд полемических ударов по вдове покойного мэра Нефтеюганска. Он заявил, что в деле ЮКОСа нет никаких ПРЯМЫХ доказательств, свидетельствующих об убийствах и тяжких преступлений. В довесок своих доводов, адвокат привел ряд моментов следствия, где были допущены серьезные, по его мнению, нарушения и даже сфабрикованные доказательства (!). Далее адвокат отметил ПОЛИТИЗИРОВАННОСТЬ дела Ходорковского, отметив прямое вмешательство коррупции в судебную систему. Кроме того, он отметил для присутствующих, что кроме версии о причастности группы Ходорковского к убийству мэра Нефтеюганска, следствием также рассматривалась и версия
о ЕЕ собственной причастности а также версия криминальных разборок отдельных бандитских авторитетов.
В ответ Фарида упрекнула того в ИСКАЖЕНИИ ФАКТОВ. Она напомнила ему, что есть РЕШЕНИЯ судов, установившие заказчиками убийства Невзлина и Пичугина. Она также напомнила адвокату, что версия О ЕЕ ПРИЧАСНОСТИ к убийству исходила со СТОРОНЫ группы Ходорковского и таким образом, подобная оценка является чрезмерно субъективной. Затем Фарида привела ряд нелицеприятных суждений об известных ей относительно нее намерений стороны Ходорковского, включая попытки оказания на нее давления и запугивания.
Затем в разговор вмешался Владимир Семенович, задавший вопрос адвокату о ДОКАЗАННЫХ фактах участия серийного убийцы Игоря Коровникова к взрыву на лестничной клетке Ольги Костиной. Адвокат полностью подтвердил имеющиеся факты. Однако он так и не сумел понять, какая здесь существует возможная связь между этим происшествием и делом ЮКОСа (это без комментариев, прим. автора)
Свидетельница Сванидзе, госпожа Ольга Романова, сообщив всем о том, что Ольга Костина, являлась ранее ее ПОДРУГОЙ, называла совершенно другого заказчика покушений на нее — чиновника из мэрии Москвы. Алексашенко, выступающий созвучно с нею, неожиданно СПРОСИЛ у аудитории:
верят ли те судебному решению о признании хищения 300 тонн нефти со стороны Ходорковского. При этом он использовал эпитет о том, что это не может быть возможным, как если бы Ходорковский самолично
«унес эти триста тонн в руках» (практически дословно).
Сванидзе при этом все время упорно повторял свой тезис о сегодняшнем БЕСПРАВНОМ положении Ходорковского, уверяя всех в том, что если бы он был хоть сколько-нибудь был бы причастен к тем убийствам, то ему бы уже давно инкриминировали эти статьи. Т.е., по мнению Сванидзе, если бы у следствия были бы хоть малейшие основания обвинить его в этих преступлениях — то они бы давно уже это сделали. В ответ на это его оппоненты еще раз напомнили ему о том, что они не выдвигают абсолютных обвинений Ходорковскому на этих основаниях, а лишь считают его причастным (попустителем действий своих подчиненных) к этим преступлениям.
Затем Сванидзе вновь обратился к своему свидетелю Алексашенко. Он спросил его, что тот думает о СПОСОБАХ ведения нефтяного бизнеса в сложные времена девяностых. Он ответил, что не станет скрывать того момента, что тогда нефтяники чувствовали себя ничуть не меньше, а именно
«хозяевами страны», позволяя себе разговаривать с властью на равных и даже ставить некоторые условия игры. Более того, он подчеркнул, что эти компании пользовались всеми льготами и теневыми способами ухода от налогов. Однако Алексашенко решительно при этом стал защищать саму компанию ЮКОС, утверждая при этом, что власть была к ней непомерно и предвзято строгой, нежели ко всем остальным участникам рынка. Более того, он заметил, что ПЕРВОЕ дело ЮКОСа является ничем иным, как самым настоящим РЕЙДЕРСКИМ захватом компании. Именно тогда, по его мнению, Ходорковскому удалось
«пришить дело о неуплате налогов» (здесь Алексашенко даже сравнил его со знаменитым гангстером Аль-Капоне, которого таким образом властям все же удалось посадить за решетку, прим. автора).
Более того, Алексашенко заявил, что существующее законодательство того времени оказалось
недостаточным в тот момент для осуждения Ходорковского, и он (закон) был применен таким образом ЗАДНИМ ЧИСЛОМ, затем, чтобы в последующем времени специально подготовить для реализации указанных санкций новые его поправки. ВТОРОЕ дело ЮКОСа Алексашенко признал ПОЛИТИЧЕСКИМ, добавив при этом, что новый виток репрессий против него направлен исключительно с целью самозащиты власти, которая опасается его выхода на свободу в качестве серьезного политического конкурента.
Затем Сванидзе обратился к Ольге Евгеньевне, напомнив всем, что ее муж сидел в бутырке наряду с прочими участниками дела ЮКОСа. Ольга Романова сообщила аудитории, что этому делу на сегодняшний день сидит около двухсот человек, и почти никто в прессе не знает их фамилий. По ее словам, многие из них являются несправедливо обвиненными лицами, попавшими под маховик репрессивной машины государства.
Затем Сванидзе обратился к Харитонову. Он спросил его, почему сегодня, дело ЮКОСАа трансформируется из дела об экономических преступлениях в криминальное дело об убийствах. На что тот ответил, что нынешняя власть пытается таким образом сделать все возможное для того, чтобы очернить этого порядочного человека в глазах общественности. И хотя у нее нет никаких доказательств, делает она это весьма изощренно: путем изменения общественного мнения людей через подконтрольных активистов и СМИ.
Затем слово получила журналистка Ольга Романова, которая поведала аудитории об огромном по ее мнению количестве подобных несправедливых дел, наштампованных государством сразу же после «посадки Ходорковского».
Затем слово перешло к Кургиняну. Он согласился с тем, что в нашей стране еще не все хорошо и судебная система не является совершенной. Он отметил при этом, что очень много ПРОСТЫХ ЛЮДЕЙ, несправедливо осужденных сегодня находится в местах лишения свободы,
но никто не пишет о них статьи в газетах и не заботится
Читать дальше →
